У Андрея тоже дрожали коленки, но скорей от возбуждения, чем от страха. Он выдернул копье и показал его незадачливым выручателям, приглашая вернуться обратно. А сам подумал: «Вот почему они боялись заходить в воду! Видать, кто-то из ихних побывал в зубах такого страшилища. А может, в речке, к тому же, и крокодилы водятся? Надо выяснить, а то как бы и самому не попасть впростак».

Беглецы, вернувшись, со страхом и любопытством рассматривали океанское чудовище. Оказалось, что на туземном языке оно называется почти как и по-русски: Ку Аку, что, как выяснилось позже, означает «зубастая смерть».

Андрей заходился объяснять, что Ку Аку съедобна, и они отнесут её в селение, а рыбину поменьше надо зажарить здесь и хорошенько подкрепиться. Поняли они или нет, но когда он стал складывать из веток и листьев костёр, тут же принесли топлива вдосталь. «Краснюка» порезали на куски, костёр запылал, и балыки зашкварчали в пламени, нанизанные на прутья. Еда былы жирная и вкусная необыкновенно! Следуя его примеру, остальные тоже стали макать шашлыки в солоноватую океанскую воду, принесённую Андреем в большой улитковидной раковине, и находили их после этого ещё более аппетитными.

Домой возвратились засветло, и отведать акулятины островитяне успели к приходу ночи, которая на этой широте по продолжительности равна дню и считается у аборигенов лучшим временем суток.

В этот раз, наевшись акульего мяса, они долго ещё скакали вокруг костров, что-то выкрикивали и бухали в примитивные барабаны. Отметив таким образом праздник (а может, исполнив охотничий ритуал), мужчины разошлись заниматься хозяйственными делами при ярком свете луны. На этом возвышающемся над болотистыми джунглями плато, в ночное время обдуваемом свежим ветерком с океана, засилья комаров или иных надоедливых кровососов пока не наблюдалось.

Шаман своих людей за угощением почему-то не прислал, и Андрей сам отнёс несколько порций к нему в вигвам. Пожалел не столько его, сколько проживающих с ним под одной крышей. Но застал там лишь молодуху да добывателя огня. Те угощение приняли, однако что-либо узнать об остальных ему, разумеется, не удалось (забегая немного вперёд, следует упомянуть, что шаман с телохранителями так больше и не объявились). Поднаторев в разговоре, Андрей поинтересовался у Танбы, что же случилось. Тот на полном серьёзе пояснил, что «повелитель духов» и его люди обратились в птиц и куда-то улетели. Но у него на сей счёт возникла другая догадка: просто попик понял, что больше не светит дурачить народ и с досады решил пожить где-нибудь отшельником. Тут ведь с голоду и захочешь, так не помрешь…

Так думал он неделю спустя, а сегодня, раньше других покинув торжествующих и лёжа в своём вигваме на топчане, мысленно перебирал в памяти события минувшего дня. В течение которого он так много увидел и услышал, и узнал интересного и полезного. Только во второй его половине, за время путешествия по округе, услышал и запомнил уйму здешних слов. Правда, это были всего лишь названия того, что попадалось на глаза, из них фразы не составишь; но не всё сразу! Был уверен, что уже через неделю-две сможет изъясняться не хуже Отто, у которого было то преимущество, что имел возможность завести словарик. Да и Марта находилась под рукой. «Марта. Марта, — вздохнул он с грустью. — Жива ли ты, где зараз находишься, о чём думаешь в эту минуту? Помог ли талисман ещё раз остаться в живых, всё ли у вас нормально? Надо не откладывая, завтра же, ещё раз пройти вдоль берега как можно дальше. Возможно, команда Кимбора вынуждена была спрыгнуть на деревья, тогда не обойтись без больших неприятностей… Но кто-то останется и в живых, откликнегся на пистолетные выстрелы. В общем, завтра многое выяснится… А сколько тут на моих светящихся? Ого, уже поздно, пора засыпать, а то через пять часов отправляться на поиски!»

Проснувшись поутру, нашёл Замбу спящим рядом с невестой. Волокнистые одёжки были сняты, но с трусами Ама Сю расставаться не стала. «Надо ж, — подумал Андрей, — ещё только жених и невеста, а спят вместе. И поди ж ты, никаких безобразий себе не позволяют. Дикари, а сознательные!» (Позже он узнал, что таков здесь строгий обычай, который непререкаемо выполняется женихом, если тот не хочет потерять возлюбленную, которых всегда не хватало).

Разбудив, послал Замбу за сыном вождя и стал собираться сам. Найдя Андру обутым, при Кука Баку и Бах-бах (так с его подачи стал называться пистолет), Танба догадался, что предстоит очередное путешествие, и стал ждать распоряжений.

— Пойдем на берег океана, — пояснил Андрей. — Большая вода — понимаешь? Да, где водятся Ку Аку. Пойдёте ты, 3амба и ешё двое, — показал на пальцах, назвав имена вчерашних киёшников. Ама Сю? Берём и её.

Сборы были недолгими, и через несколько минут, сбивая росу с притропиночных зарослей, команда держала путь к океану. По пути же запаслись и провиантом: в торбу бросили несколько плодов дынного дерева, а с пальмы Замба сбросил с десяток молодых кокосов. Андрей был немало удивлён обезьяньей ловкостью, с какой тот взобрался по вертикальному стволу вверх без всяких приспособлений и так же легко спустился вниз.

Налегке расстояние от селения до побережья одолели быстро. Уже выходя из джунглевого участка пути, он вдруг подумал, что будет не в его интересах, если туземцы увидят мёртвого пилота, Стаса или Игоря, оставленных отливом на песке. В чём тут дело, спутникам не объяснишь, и они могут подумать всякое. Его авторитет и значимость пошатнутся, а это нежелательно… «Оставлю их возле парашюта в зарослях, а берег обследую один», — решил Андрей.

Вот и оставленная напротив парашюта примета. Но пилота отсюда почему-то не видно. Унесло в океан? Оставив их сторожить находку, сам отправился к урезу. Подойдя к самой воде, заметил в отдалении тёмный предмет на дне. Расстояние и глубина не позволяли определить, что ж это такое, пришлось раздеться и забрести поближе. Рассмотрел — и ужаснулся: на дне был лётчик, но от его рук остались голые кости, от головы — череп. Одежда шевелилась от множества набившихся под неё… раков. Их было много и вокруг, различных видов и размера. Схватив самого большого, присмотрелся: зеленоватый панцирь, шейка пошире двух его пальцев, четыре пары членистых ног. Клешни неболъшие, но усы сантиметров под сорок! «Сколько их тут! — воскликнул, поражённый обилием и разнообразием любителей падали. — И даже не удирают. Вот бы угостить ими островитян!» Андрей подумал было сходить за вытяжным парашютиком, чтобы набрать в него с сотню деликатесных обитателей океана, но делать этого не стал: и некогда, и они ведь нажрались человечьего мяса…