– Что-то не нравишься ты мне, мать.

– Марин, расскажи, как у тебя с твоим...

– С Каренчиком?

Ольга кивнула.

– Обожаю устраивать ему волшебные ночи. Ты знаешь, хоть мы с ним и женаты, но я для него скорее любовница, - Марина звонко рассмеялась Ольгиному удивлению, а потом ее понесло на откровенность, - Знаешь, мне иногда кажется, что он меня стесняется.

– ?

– Ой, ну не в постели же! Оля!? В жизненных вопросах. Он стесняется, что ли, показаться передо мной слабым, или... Ну, в общем... Знаешь у него есть любовница, Надежда.

Глаза у Ольги округлились и рот открылся.

– Ольга, закрой рот, муха залетит.

– А ты...

– Что? Я не ревную. Я знаю, что он души во мне не чает, что любой каприз мой выполнит. Могут же и у него быть какие-то капризы.

– Я бы не смогла.

– Ты смешная. У мужика если денег чуть-чуть больше, чем ему надо, он тут же себе бабу заведет, - со смехом сказала Маринка.

А потом посерьезнела и добавила:

– Знаешь, он ведь очень давно с ней, у них даже дети есть. Мальчик и девочка. Если у него проблемы какие, или неприятности, он отсиживается у нее, а мне звонит, что все нормально, просто задержался на работе. Не знаю, почему он на ней не женился, может мама не разрешила, - тут она злорадно расхохоталась, - Маму он слушается до сих пор. Я видела его Надежду несколько раз, хорошая баба, взрослая уже. Не удивительно, они ведь смолоду вместе.

– А ты как же, тебе не обидно?

– Нет. Я его люблю, как, скажем, своего кота. Обожаю тискать, баловать, гладить, любоваться, но ты же понимаешь, что коту сцен ревности не стоит закатывать, это смешно. У него и другие любовницы есть, но долго не задерживаются. А Надежда ему скорее жена, только неофициальная. А я - праздник души! Вот.

Ольга, откровенно пригруженная Маринкиными признаниями, надолго замолчала.

Они накупили сначала все ненужное, но совершенно необходимое, потом просто ненужное, потом решили перекусить, а после этого, наконец, с новыми силами пойти уже и купить необходимое.

Ах, женщины!

***

У Марии сегодня с утра было намечено посетить два места, NN... банк и офис Газпрома, где она консультировала ИБ. Сначала она отправились в Газпром, так было ближе. Отработала там первую половину дня, а после обеда, предварительно созвонившись с Александром Николаевичем, собиралась работать в NN... банке. С Вольским старшим ей надо было конфиденциально обсудить некоторые моменты.

На обед она отправились в торговый центр, рядом с которым и находился Газпромовский офис. Мария решила, что заслужила хороший кусок пиццы и апельсиновый фрэш. Иногда она сама над собой смеялась, над тем, что студенческие привычки неискоренимы. Еще в незабвенные светлые времена, когда она учились, и вся их троица вместе ходила везде, куда можно и нельзя, они обожали пиццу. Машка всегда брала маргариту, Славик с курицей, а Ольга с грибами.

Она сидела за столиком, доедая свою маргариту, вспоминая их студенческие вылазки, когда туда же вплыли груженные пакетами Марина и Ольга. Девчонки подняли страшный визг, тискали друг-друга и галдели. Еще бы, не виделись столько лет. Они посидели с полчаса, рассказывая каждая о своих успехах в жизни. Маша искренне порадовалась за Ольгу, что у нее теперь дочь. А когда узнала, что ребенка назвали в ее честь, растрогалась и обещала зайти проведать дитенка. Потом Маша извинилась, что не может больше побыть с девочками и, сказав, что идет на встречу с Вольским старшим в его NN... банк, ушла.

Ей была внезапно тягостна эта встреча, как и Ольге. Они обе насторожились, каждая по собственным причинам.

***

Часов в одиннадцать Станиславу позвонил отец и попросил зайти после обеда, надо обсудить кое-что. Состояние у Вольского младшего после приятно проведенной ночи было отличное, правда, моментами накатывала ностальгическая грусть по былым временам, но это не портило общую картину. Он был горд, что отец пригласил его на встречу и теперь пытался прокрутить в голове варианты того, что он ему может предложить. Ведь не просто же так вызывал его старик, думал Славик. Он снова позвонил Ольге и похвастался, что отец его пригласил к себе в банк после обеда, поговорить о делах.

В приемной он назвался секретарше, та сообщила отцу и сразу же пригласила его в кабинет. Он уже собирался войти, как дверь открылась сама. На пороге возник его отец, он тепло прощался с молодой женщиной и пожимал ей руку. Станислав застыл в изумлении. Там стояла Машка. Повзрослевшая, изменившаяся, лощеная, потрясающая деловая женщина. Он на какое-то время выпал из реальности и тупо на нее пялился, пока, наконец, Александр Николаевич не счел нужным прояснить обстановку:

– Кхммм, - кашлянул он, призывая сына собраться с мыслями, и перестать изображать из себя соляной столп, - Мария Владимировна, позвольте вам представить моего сына Станислава.

– Очень приятно, но мы знакомы, - Мария Владимировна улыбнулась стопроцентной профессиональной улыбкой, она давно научилась этому, как и владеть собой в любых ситуациях.

Станислав отмер, и, стараясь подавить волнение, сбивчиво заговорил:

– Ээээ, да! Хммм... Мы знакомы! Мы же вместе учились, дружили в институте, общались... Пока Мария Владимировна не уехала.
– последнее слово он произнес с нажимом.

Мария Владимировна кивнула в ответ, улыбнулась снова, пропуская мимо ушей реплику Вольского младшего. Она обернулась к его отцу и, со словами: