— Лучше бы твое ружье было с нами, а вы с Орловым в тайге.

— Сейчас я сам ружье вам в наилучшем виде…

— Самовольно не лезь, мою команду слушай.

Машину оставили на дворе. Возле больницы ждала их Екатерина Тимофеевна в белом халате, пальто внакидку.

— Там он… Спит, наверное. Вот ключи, возьмите.

В доме тьма и тишина. Капитан еще раз проинструктировал группу задержания. Кузовникову велел наблюдать за соседней половиной дома, чтоб никто не вышел в тамбур орловской квартиры. Капитан крикнул несколько раз:

— Орлов! Вы меня слышите? Я капитан Харлов. Откройте дверь, выбросьте оружие!

Дом молчал.

— Ну-ка, я, — Рюрик стукнул в дверь кулаком, возопил хрипло: — Никола, друг! Это я, Рюрик. Слушай, отдай мое ружье. Срочно надо! Открой, Коля, это я,

Володя Лиханов зашептал Харлову:

— Товарищ капитан, разрешите мне Орлова брать.

— Нет, я сам.

— Почему, Александр Иванович? Не доверяете, да?

Капитану понятна была горячность Володи, ведь и сам когда-то сержантом на границе…

— Товарищ капитан, должны же мы овладевать приемами…

— Хорошо, готовься. Я рядом буду. Но смотри, осторожнее!

Поорав еще немного, Рюрик изрек тоном специалиста:

— Дрыхнет. Две бутылки — штука мощная. Заглотил и спит.

— Или затаился, — сказал Харлов.

— Не-е, дрыхнет он. Товарищ Харлов, дай ключ, я отопру, зайду, и будет полный порядок.

— Отопри, но сам за дверью стой.

Рюрик повернул ключ, рванул дверь. Напахнуло домашним теплом, застоялым табачным дымом. И — ни звука. Лиханов, готовясь к броску, подался вперед, заглянул в коридор…

…Тьма полыхнула; грянула, что-то горячо ударило в лицо… Харлов подхватил Володю. Рюрик захлопнул дверь и мимо них выскочил из тамбура.

Харлов отнес Володю за крыльцо, где безопаснее, приложил горсть снега к его окровавленному лицу.

— Ты живой? Скажи что-нибудь, Володя!

Лиханов очнулся, застонал. С помощью Харлова поднялся на ноги.

— Жив! Идти можешь?

Зажимая ладонью лицо, он кивнул. Подбежал к ним шофер.

— В больницу его, — приказал Харлов. — Сообщи о ранении в город. Держись, Володя!

Тот опять кивнул, говорить он не мог.

Харлов вытер снегом окровавленные руки. Вот тебе и «из утиля ружье слеплено»!.. Понадеялись, что спит, да спиртное, как всегда, ненадежным оказалось союзником. Надо скорей разоружить преступника, пока он в доме, не на улице… Сколько там может быть патронов? Рюрик говорил, штук восемь. Выстрел дуплетом — минус два. Дверь держит под прицелом, надо брать со стороны огорода, проникнуть через окно.

Приказав Кузовникову глядеть в оба за выходом и за Рюриком, чтоб сидел в укрытии, Харлов обошел дом. Ага, вот почему не действует телефон: провода обрезаны. Хмелен приехал вчера Орлов, но пакостное дело свое готовил предусмотрительно… Капитан повернул за угол. Вот окно.

И увидел в окне Орлова. Запершись в доме, где прожил много лет, преступник метался по комнатам, выглядывал — с какой стороны придет конец его пьяной и злой свободе? Приник к стеклу, глядит. Серое тяжелое лицо, зеленый свитер, ружье в руке…

— Хватит чудить, Орлов. Брось ружье в форточку, выходи, — как мог спокойнее сказал Харлов.

Орлов вздрогнул, напрягся, уставился на противника. Секунду-другую молчали, глаза в глаза. Не видя против себя пистолетного дула, Орлов и сам прислонил ружье к подоконнику рядом с собой.

— Харлов, я тебя узнал. — Он криво усмехнулся и полез на подоконник. — Не бойся, убивать тебя не стану. Я себя убью. Только сперва жену мою сюда доставь, говорить с ней буду. В последний раз говорить…

— Почему в последний? Успеешь, наговоришься. Давай выбрасывай оружие.

Из-за угла позвали:

— Товарищ капитан, идите сюда.

Шофер доложил:

— Из города ответили, что выехала опергруппа, велели ждать, отвлекать внимание преступника.

— Ясно. Как Володя?

— Пуля пробила нижнюю челюсть слева. Екатерина Тимофеевна оказала первую помощь, врача вызвала. Сейчас в город на «скорой» отправят. Володя молодцом держится, но говорить не может.

— Плохо. Но я думал, хуже. Смотри, чтоб в опасную зону ни одного постороннего! Рюрика домой гони, без него мороки хватает.

Из окна за углом слышалось:

— Капитан, ты где?

Харлов нужен был сейчас Орлову, очень нужен. Сквозь дурман многодневного запоя до сознания доходило: кого-то подстрелил из этих, из милицейских. Значит, в тюрягу упрячут? Ну нет, он им не дастся, он им докажет… Ружье заряжено, оба ствола. Пальнуть в себя недолго. Но сперва скажет им такое, важное…

— Иди сюда, Харлов, не бойся, зла на тебя не держу!