Не проронив ни слова, Риччи вытащил меня из машины и грубо поволок в направлении какого-то здания. В подъезде было темно и воняло мочой.

После трех лестничных пролетов он остановился. Так же в полной темноте открыл дверь и грубо толкнул меня в спину. Потеряв равновесие, я полетела вперед, выставив руки в поисках опоры. Свет меня ослепил, и я, щурясь, старалась оглядеться.

— Поднимайся, давай! — рявкнул ублюдок, больно схватив за волосы. — Шевелись, давай. Пошла!

Риччи распахнул передо мной облезлую дверь, которая вела в комнату, где из мебели была только кровать, шкаф и стол со стулом.

— Тебе страшно? — облизнулся в предвкушении он.

Я же просто стояла и смотрела на него, стараясь абстрагироваться от реальности. Где-то я читала, что при нападении насильника нужно по возможности расслабиться, дабы избежать лишних травм, вот и я пыталась сделать нечто подобное.

Я просто смирилась с реальностью, подбадривая себя мыслью, что он не получит полного удовольствия, если я не буду показывать свой страх и отчаяние.

Грязно выругавшись, он со всей силы рванул мои волосы, а потом грубо швырнул на кровать. Он разрывал мою одежду, периодически нанося удары по лицу и телу, жаждая увидеть слезы, ужас и отчаяние. Но я не плакала, рыдали сердце и душа, в то время, как глаза оставались сухими.

Я до боли закусила губу, когда он жестко и очень болезненно ворвался в меня. К моей маленькой радости, как мужчина он был никакой и кончил через какую-то минуту, наполнив меня своим мерзким семенем. Только бы меня не стошнило!

— Как была бревном, так им и осталась, — выплюнул насильник со злостью. — Одевайся!

Я неспешно оделась, намеренно вызывая его раздражение. Многие сказали бы, что я играю с огнем, и не стоит злить больного ублюдка. Только я прекрасно знала, как бы я себя не вела, итог будет один — он будет продолжать меня избивать, насиловать и всячески издеваться. Просто он так устроен, больной жестокий ублюдок без понятий, хорошо и плохо.

Риччи вытолкал меня из машины у моего дома, обещав скоро навестить. И, как и в прошлый раз, история повторялась. Спустя полгода, после того как я сбежала в Лос-Анджелес осуществлять свою мечту, моя сестра Мишель приехала работать в Нью-Йорк работать в какой-то фирме.

Он обещал убить не только меня, но и мою сестренку, если я посмею кому-либо рассказать, или не дай Бог обращусь в полицию. И даже представил доказательства в виде фотографий любимой родственницы, и к своему ужасу по телефону я убеждалась, что она действительно была в то время и в тех местах, которые были указаны на цифровых фото.

За себя я не боялась, искренне полагая, что смерть лучше жизни в аду, но Мишель не должна расплачиваться за мои грехи.

Если бы тогда, полтора года назад я знала, чем окончится знакомство с красивым, молодым человеком, то бежала бы из этого города без оглядки. Но я не знала. Риччи казался таким милым, добрым и красивым. Красивые ухаживания, цветы и множество обещаний — все рухнуло после первого же секса.

Его как подменили. В одночасье прекрасный принц превратился в жестокое чудовище. Полтора месяца я плакала и умоляла его прекратить это. Я не понимала тогда, почему он так со мной? За что? И только сейчас пришло озарение, он просто такой вот, гнилой.

Я быстро забеременела тогда, и на фоне постоянной истерики, насилия и побоев случился выкидыш. Гинеколог, увидев синяки и гематомы на теле, настойчиво советовала обратиться в полицию, на что я ответила категорическим отказам и еще и ее умоляла не делать этого.

Обо всем этом я раздумывала, сидя дома в ванной, в тщетных попытках отмыться. Но эту грязь, боль и отвращение невозможно смыть. Они проникли глубоко в мое существо, отравляли изнутри.

Ванна лишь частично сняла жуткое напряжение. Когда я легла в постель, меня продолжало колотить. И только, когда сон начал затягивать меня в свои объятия, и мне стали видеться прекрасные бирюзовые глаза, в голове проскочила мысль, что я многое бы отдала за то, чтобы еще хоть раз увидеть обладателя этих волшебных глаз…

POV Блейк.

Ситуация с Даунсоном грозила в любой момент выйти из-под контроля. После визита того мужчины, он был дерганным и до паранойи подозрительным и мнительным. Этот боров подозрительно смотрел на любого, кто оказывался в радиусе десяти метров, и мне приходилось быть втройне осторожным.

Единственным обстоятельством, играющим мне на руку, было то, что он был непроходимо глуп. Но все-таки осторожность лишней не бывает. Помимо феноменальной глупости, Даунсон так же отличался повышенной жестокостью. Он получал истинное наслаждение садиста, лично пытая провинившихся. И что только делает людей такими?