В голове продолжали метаться мысли, пока тело на автомате продолжало делать заученные годами движения, натягивая одежду и бросая необходимые мелочи в сумку. Начиная эту игру, которую, если и считала опасной, я совершенно оказалась не готова к происходящим событиям. Для меня секс темой был неприятной и болезненной, и находиться в окружении аморальных и сексуально — озабоченных личностей было противно. Я к похождениям Томы привыкла только спустя почти год, но творящееся здесь и сейчас было выше моего понимания.

Когда я была полностью собрана, выскочила за дверь в великой спешке и застыла на месте, столкнувшись с взглядом с зеленью глаз парня. Прислонившись плечом к стене, он стоял, скрестив руки на груди, на губах блуждала ленивая полуулыбка. Из одежды на нем, судя по всему, были только пижамные штаны, и я невольно залюбовалась рельефным телом. Осознав, что стою и нагло пялюсь на парня, я встряхнула головой, прогоняя наваждение.

— Далеко ли собралась? — протянул Макс, оценив мой внешний вид.

— Я с Димой договорилась о дружеской прогулке, — быстро соврала я, кривясь от того, как жалко звучит мой голос.

— Да? — вскинул Макс брови. — Мы вроде как договаривались, что прежде, чем уходить, ты будешь ставить меня в известность.

Меньше всего на свете мне сейчас хотелось с ним говорить хоть о чем-то. Перед глазами до сих пор стояла омерзительная сцена, свидетелем которой я стала.

— А я и хотела, — выпалила я, прекрасно понимая, он меня видел и в курсе того, что их застукали, — но прерывать вас не решилась.

— Хм, — ухмыльнулся парень, — понравилось представление?

Совершенно очевидно, он в открытую издевается. Захотелось двинуть по самодовольной роже извращенца за пережитый шок. Но я просто продолжала стоять насупившись.

— А теперь давай договоримся, — уже серьезно произнес он, — тебя не касается то, что ты увидела, и поэтому ты будешь держать свой милый ротик на замке.

— Не касается? — вспылила я, — А как же Маша? Ты встречаешься с моей подругой, а сам трахаешься с собственной мачехой! Ты хоть представляешь, насколько это омерзительно? Тебе отца не жалко? Да и просто, не противно? Совсем ничего святого не осталось.

— Довольно! — оборвал меня Макс.

Я испуганно захлопнула рот, осознав, что меня банально понесло. Рассудок, который не успел оправиться от пережитого шока, на краткий миг меня оставил, и я выплеснула негативные эмоции на их виновника. И сейчас мне было совершенно плевать на то, что за Машкой и самой грешок водится. Ощущая ужасную эмоциональную опустошенность, я страстно мечтала высказать стоящему напротив ублюдку все. Рассказать про Машу и его приятеля, самой Машке рассказать о Максе, и пусть бы они сами разбирались между собой. Не малейшего желания быть хранителем чужих постельный тайн у меня не было. Но слава Богу, я не являюсь отпетой дурой, и понимание того, что подобные откровения мне хорошо аукнуться, было.

— Не нужно мне читать мораль, — раздраженно процедил Макс. — Я действительно дорожу Марией, у меня насчет нее самые серьезные намерения, но пока наши отношения являются исключительно платоническими, не вижу смысла отказывать себе в удовольствии. Отвечая на второй твой упрек, нет, мне не жалко папочку. Он давний импотент, отказывающийся верить, что его «белоснежка», клиническая потаскуха, которая трахается со всеми, до кого может дотянуться. И если он отказывается видеть правду, то это его проблемы. И нет, мне не противно, мы с ней не родственники, и выглядит она пока еще ничего. Я никогда не мнил себя святым, и, по сути, мне насрать на твое мнение. Надеюсь, все поняла?

Голос был резким и неприятным. Злость в моем оппоненте просто клокотала, и я уже сотый раз обругала себя трехэтажным матом за длинный язык. Ведь он прав, это не мое дело. Хотя с другой стороны, как сказать, непросто молчать, зная такое.

Приняв мое молчание за согласие, Колесов продолжил:

— И раз ты уяснила суть вещей, то сейчас можешь идти, куда хотела. Но запомни, держи свой рот на замке. Растреплешь кому, и поверь, ты пожалеешь.

— Ты отвратителен, — прошептала я подавленно.

Оставив последнее слово за собой, я развернулась и быстрым шагом направилась прочь, с трудом подавляя желание перейти на бег. В спину мне раздался громкий смех. Похоже, мои упреки действительно мало волновали этого извращенца.

Оказавшись на улице, я поймала такси и назвала адрес общежития. Не знаю, что скажу друзьям, но знаю лишь, что общество нормальных людей мне сейчас необходимо, как воздух. Иначе я свихнусь в этой паутине лжи и обмана. В мирке неприятных для меня людей, где правят деньги и похоть, а честность и искренность, считаются чем-то смешным и бесполезным. Мне нужно успокоиться, набраться сил, чтобы и дальше смотреть в глаза этих моральных инвалидов и сохранять хладнокровие.