– А я советую переправиться на тот берег хотя бы двумя экипажами с больших лодок, – предложил Артамон. – Мы не знаем, где Левиза ожидает засада. И если ему придется отступать – неплохо бы, чтобы кто-то прикрыл отступление.

– Тоже разумно, – согласился Бессмертный. – Идем к Дружинину, Морозов.

На йоле мы обнаружили Яшку, о котором как-то временно позабыли. Бессмертный согнал его на берег и наконец-то позволил снять дурацкую юбку.

– Сиди на причале и жди нас, – велел он.

На канонерских лодках много огнестрельного оружия не держали, и Артамону с Бахтиным для их экспедиции снесли все, что нашлось, с других лодок. Всходя на йол, я, помнится, еще задумался: куда подевался Сурок.

Сурок же объявился на другом берегу.

Этот мой милый родственник любил всякие механические устройства и чертежи. И на сей предмет памятью обладал безукоризненной. Кроме того, он был очень сообразителен. Несколько раз видав карту здешних мест, он ее превосходно запомнил, а неся вахту, изучал курляндский пейзаж в подзорную трубу. Возможно, он единственный из всех нас представлял себе, по какой дороге и в какую сторону поведет Левиз-оф-Менар свою пехоту и казаков.

На курляндском берегу тоже имелись старые причалы для плотов, только на Даленхольме они были каменные, а тут – деревянные.

Мы с Бессмертным сошли на берег и позвали Дружинина. Он взял с собой матроса с фонарем. Пока причаливали канонерские лодки и Артамон с Бахтиным строили вооруженных матросов, мы прошли несколько вперед и отыскали дорогу.

– Ну, мы, сдается, сделали все, что могли, – сказал Бессмертный, и тут на Даленхольме грянули пушки.

Обернувшись к острову, я стал считать выстрелы. Их было три. Одновременно в темном небе вспыхнула яркая искра – это на вершине векового дуба зажгли большой факел.

И тут я услышал странные звуки: легкий треск и скрип. Невольно я схватился за выданный мне пистолет. И тут же Бессмертный столкнул меня с дороги.

Странная тень пронеслась мимо нас, все увеличивая скорость. Матрос поднял фонарь повыше, осветив это скрипучее существо, и тут мы с Бессмертным разом воскликнули, только я произнес: «Сурок!», а он – «Селерифер!»

Мой драгоценный племянник правильно рассчитал, что единственное место, где Бессмертный может прятать двухколесного урода, – это йол его приятеля Дружинина. Дождавшись, пока мы сошли на сушу, он забрался туда и сурово сказал, что командиры прислали его за спрятанным в интрюме средством передвижения. Общая суматоха была такова, что это требование вахтенных матросов не удивило, и селерифер Сурку отдали беспрекословно.

– Он свернет себе шею! – мрачно предсказал Бессмертный.

– У него зрение, как у дикой кошки, – возразил я.

– Но селерифер не умеет прыгать через колдобины.

– Смелым Бог владеет!

И точно, Господь хранил этого безумца. Селерифер летел, как утверждал потом Сурок, с изумительной скоростью – не менее пятнадцати верст в час. Я сомневаюсь, что когда-либо будет придумано механическое средство, способное обогнать лошадь. Но то, что скорость Сурка превышала десять верст в час, могу сказать наверняка.

О дальнейших событиях я знаю со слов племянника. Сам я не был очевидцем того, как он встретился с казаками, которых горячий, но благоразумный Федор Федорович отправил узнать, что означают пушечный гром на Даленхольме и неизвестная астрономам звезда в небе. Это был казачий бекет в шесть человек – очень удобная, как считалось, боевая единица, не много, но и не мало.

Диво, что казаки не стали стрелять в страшное чудовище, непохожее ни на человека, ни на лошадь, которое неслось на них по дороге. Сурок орал, разумеется, по-русски, но мало ли какая нечисть ночью выскочит на дорогу с криком: «Свои, братцы! Свои!»

Наконец ему удалось остановить двухколесного урода и попасть к казакам в плен. Он им представился, они осветили его физиономию и вспомнили: действительно, этот человек встречался им на Даленхольме. Сурок объяснил казакам, что их, вероятнее всего, ждет засада, и засада эта где-то поблизости – вряд ли Лелуар и его компания догадались о маршруте отряда, но место переправы им вычислить было несложно.

Казалось бы, он мог вздохнуть с облегчением, но тут-то и началось самое занятное!

Противник наш, выслав команду по меньшей мере в четыреста человек, чтобы внезапно напасть на Левизов отряд, додумался поставить наблюдателей неподалеку от берега. Они видели, как скачет в сторону Даленхольма казачий бекет, но сперва не поняли, что это означает. Когда же они увидели освещенного вспыхнувшим огоньком русского морского офицера, говорящего с казаками, то сообразили: гарнизон Даленхольма пытается о чем-то предупредить Левиз-оф-Менара. А о чем же еще предупреждать, как не о засаде?

Поэтому на возвращавшихся обратно казаков было совершено нападение, и троих из них удалось спешить.

Мы услышали выстрелы, поняли, что бой начался, и Артамон с Бахтиным бегом повели матросов на выручку отряду.

– С нами Бог и андреевский флаг! – кричал Артамон, мало беспокоясь, что неприятель услышит его.

Я тоже хотел было к ним присоединиться, но меня удержал Бессмертный:

– Вам нельзя рисковать собой, Морозов! Вы слишком много знаете о лазутчиках, вы нужны Розену!