Именно поэтому мы накрыли тебя здесь, где могли контролировать положение. Где-нибудь в окрестностях, на открытом воздухе, при твоих частых передвижениях с места на место могли пострадать ни в чем не повинные люди. Сначала мы надеялись переговорить с тобой, когда ты окажешься один, но по ходу событий возникли сомнения в твоей позиции, что едва ли должно тебя удивлять, и, кроме того, ты никогда не оставался один. Я очень рад, что все закончилось более или менее хорошо. Зная твой характер, я боялся, что нам придется тебя убить.

Не спуская с него глаз, я облизнул губы.

— Простите, что доставил вам столько хлопот.

Он кисло улыбнулся.

— Кстати сказать, ФБР совсем не в восторге от твоей роли в этом деле. Именно поэтому я взял на себя труд зафиксировать некоторые твои заявления… О да, в комнате есть микрофон, — как бы упрекая себя, Мак покачал головой, — Не буду притворяться, будто я всезнающ и всемогущ. Честно говоря, я и сам не знал, что думать, пока не встретился с тобой. В конце концов, она очень красива. И ей прежде удавалось заставлять мужчин забывать свой долг.

— Тина? — прошептал я.

Мак посмотрел на меня.

— Только потому, что красивая женщина подает тебе сигнал пятнадцатилетней давности и рассказывает правдоподобную историю, ты… Тина ушла от нас через три недели после тебя — сразу, как только закончилась война. Она получила увольнение в Париже и с тех пор не имела с нами никаких контактов. Более того, есть веские основания полагать, что у нее завелись контакты с другой стороной… Пожалуйста, если в следующий раз кто-нибудь еще попытается вовлечь тебя от моего имени в уголовно наказуемые действия, очень прошу, постарайся сначала проконсультироваться лично со мной.

— Обязательно, — сухо сказал я. — Только не забудьте оставить визитную карточку с адресом и номером телефона.

Мак вздохнул.

— Думаю, твое замечание справедливо, — И, помолчав, добавил: — Ты мне веришь, не так ли?

— О да, думаю, что я вам верю.

Я устал и не хотел сегодня размышлять о случившемся, в том числе и о Тине. Завтра наступит достаточно быстро.

Утром я проснулся в одиночестве. В окно светило солнце. Комнату привели в порядок. Все вокруг выглядело аккуратно и невинно — как будто тут ничего не случилось. И если подумать, то так оно и было. Небольшая драка, только и всего. Напряженное ожидание и безмерное удивление, обман и разочарование — подобные вещи не оставляют следов на мебели.

Другая кровать была пуста и заправлена. Я вспомнил, что сквозь сон смутно слышал, как ее хозяина куда-то уволокли — надо полагать, что в больницу на предмет ремонта горла и гортани. Наверное, я должен был чувствовать муки раскаяния: жизнерадостный молодой человек, да еще идиот, подвергался по моей вине срочной хирургической операции… Но, как я уже говорил, в нашей компании чувство «esprit de corps» было не очень развито. Ротозею следовало держать свою шею подальше от моих рук. И к тому же, если он вообще прошел какую-то подготовку, то должен был знать, как выйти из такого захвата: соединив пальцы обеих рук, ударить меня ими под подбородок или загибать мне назад по очереди пальцы. Я не виноват в том, что он в панике забыл азбучные истины. 

Задним числом вся эта история выглядела на редкость глупо. Включая и мою роль в ней. Что ж, трудно быть на коне каждый день своей жизни, хотя, должен признать, некоторым это удается чаще, чем другим.

Раздался стук в дверь, и Мак вошел в комнату, не ожидая приглашения. Следом за ним шел какой-то субъект, который закрыл за собой дверь и тщательно проверил состояние замка, прежде чем подойти к моей кровати. Он как-то сразу произвел на меня впечатление человека, всю жизнь тщательно закрывающего все двери перед тем, как приступить к обсуждению очередного дела огромной важности. Мак вчера сообщил, что в комнате был установлен микрофон, и у меня не имелось ни малейших оснований считать, будто его убрали. Поэтому я не очень-то был тронут всей этой заботой о дверях и замках.

Незваному субъекту на вид было около пятидесяти, и для своего возраста он выглядел неплохо: коренастый, с мощным сложением футбольной «звезды», набравшей к средним годам лишнего веса, которого, вероятно, оказалось бы и побольше, если бы не теннис и велосипедный тренажер. Его профиль имел такие орлиные очертания в духе Линкольна, о чем он не забывал ни на минуту. Но этим все орлиное в нем исчерпывалось. В остальном джентльмен был скользок, как угорь.

Я с интересом заметил на его руке тщательно сложенный меховой палантин Тины. Он обращался с ним крайне осторожно, с преувеличенным смущением, как это делают некоторые мужчины, в руках у которых оказывается предмет женского туалета. Они сгорают от желания показать всему свету, что у них нет привычки тешить себя такого рода вещами. Ближе к Рождеству вы обязательно наткнетесь на подобных субъектов у прилавков с дамским бельем. Противно смотреть, как они словно бы боятся, что комбинация в кружевах может их укусить.

Незнакомец положил меховую накидку в ногах моей постели. Без сомнения, это была улика, но я не пытался разгадать ее смысл. Он мог снять меха с тела Тины, живого или мертвого, или она сама могла обронить палантин, спасаясь от погони. Но зачем притаскивать его сюда, да еще демонстративно укладывать на моей кровати? Что ж, в свое время я это узнаю. Пока мне не станет известно чуть побольше, нет нужды зря тратить умственную энергию.

Я посмотрел на Мака и сказал:

— Сколько же всего ключей к этой западне? Равным образом можно было бы поставить мою койку в общественном туалете.