И Крамер вдруг понял действительный смысл фотографии: она была очень интимной и в то же время ничего не говорила постороннему человеку. Теперь он уже был убежден, что мисс Ле Руке была девушка с прошлым, которое пыталась скрыть.

Тем важнее становились линзы.

Зонди столкнулся с Крамером на лестнице, но тот только сердито его обругал и побежал дальше, не желая ничего слушать, пока они не оказались в машине, сворачивавшей к Гринсайду. Зато потом выслушал очень внимательно, не злясь, что его приказ не выполнен. Главным достоинством Зонди была дерзость.

В необычно элегантной обстановке Крамер почувствовал себя свободно только тогда, когда ощутил запах средства для чистки мебели. Его бабушка была убеждена, что за мебелью нужно ухаживать ежедневно, чтоб она блестела как шкура породистого жеребца. Только чтобы овчинка стоила выделки, нужно иметь такую мебель как та, что его сейчас окружала. Вся она была из дерева имбуя или из черного дерева тропических лесов, в солидном стиле первых капских колонистов.

Но только это Крамеру здесь и нравилось. Картины он любил разные и помногу, а не одно громадное полотно, как здесь. И он предпочел бы изящную вазу, пусть с искусственными цветами, чем стоявшие по углам винные бутылки с торчавшими из них стеблями сухой травы.

Осторожно шагая по натертому паркету, Трюдо принес выпить. Крамер взял стакан и взглянул в окно на панораму Треккерсбурга. Буря стихла, стояла прекрасная лунная ночь. Внизу в парке сверкала гладь большого бассейна.

— Вам нравится, лейтенант? Нам — да. Чудесный вид, все эти огни как ожерелье на черном бархате, — так иногда говорит Сусанна.

— У вас очень красивый дом, — сказал Крамер.

— Вы так считаете? Очень рад. И мы нашли прекрасного повара представьте, он раньше работал садовником, надо же! Нет, мы не хотели бы жить нигде, только здесь!

— Очень красиво, — повторил Крамер, выпив коньяк одним глотком.

— Я полагал… гм… что вы на службе не пьете?

— Не пьем.

— А, ну да. Что же тогда привело вас к нам? Сусанна говорила, что-то срочное?

Крамер сказал— что, и мистер Трюдо заговорил на полтона ниже.

— Вы говорите, убита?

— Да, но на этой стадии расследования я не могу распространяться о подробностях.

— Нет, нет, разумеется. От меня вам только нужно, чтобы я рассказал все, что смогу, о контактных линзах, так? Они у вас с собой?

Крамер подал ему пакетик.

— Господи, это весьма необычная вещица.

— Что вас так удивило?

— Мне никогда в голову не приходило, что столкнусь с чем-то подобным где-то ещё кроме киностудий. Это обычные косметические стекла, понимаете, не оптические, без диоптрий. Их носят только для красоты.

— Не из-за зрения?

— Ну, существуют такие линзы для тех, у кого проблемы со сверхчувствительностью глаз, но это не те.

— Понимаю. А где она могла бы такие раздобыть?

— Я бы сказал, что за границей. Соединенные Штаты, Германия, возможно — Лондон. Она много путешествовала?

— А у нас не могла?

— О подобных заказах я никогда не слышал. Хотя можно было бы переслать за границу рецепт.

— Это мог сделать специалист вроде вас?

— Да, любой оптик в состоянии сделать отливку глазного яблока— небольшая местная анестезия, и все.

— И в Треккерсбурге?

— Вполне возможно. Никаких проблем не вижу. 

— Вам никто не приходит в голову?

Трюдо сразу насторожился: ну как же, профессиональная этика и все такое.

— Сожалею, лейтенант, никто.

— Можете рассказать мне ещё что-нибудь об этих линзах?'

— Гм… Разумеется, ручная работа — сами видите, как сделано, прозрачным оставлен только зрачок. И зрачок очень маленький — значит сделано для использования при естественном свете. В этом проблема с такими линзами, они не позволяют глазам адаптироваться к разному освещению. Для слабого света нужны отверстия процентов на сорок больше.

— Наподобие кошачьего глаза?

— Что-то вроде того,

— И сколько они стоили?

— Около пятидесяти гиней. Может, немного больше, с пересылкой и так далее.

— Можете ещё что-нибудь добавить?

— Что ещё сказать? Не будь здесь раскрашенной радужки, были бы обычными контактными линзами. У них свои достоинства и свои недостатки. Некоторые к ним привыкают, некоторые нет.

— Как это?

— Я хочу сказать, что у некоторых они так раздражают глаз, что просто невыносимо. Но многие после тренировки могут носить их хоть целый день.