Дышит с трудом, бледный, темные круги под глазами, на повязке, охватывающей ключицу и грудь, расплылось кровавое пятно. Повязка, что на животе, без крови, но от этого рана менее опасной не становится. А запах… Та-ак. Ну-ка быстро успокоился, нечего слюной исходить!!!

— Звал? Трез чуть кивнул, хрипло спросил:

— Мертвые есть?

— Бетан и Рейф. Мужчина опять кивнул:

— И у тебя раны… три, четыре? Мне все равно не выжить, но что-то ты из меня еще вытянешь. Хеннер вытаращился на дебила, чуть не с отвисшей челюстью.

— Ребята свидетели, я сам предложил…

— Вконец охренел? — к вампиру наконец вернулся дар речи, точнее, дар рычания. — Не будь ты в таком состоянии, морду бы разбил! Идиот. Хеннер выскочил наружу, кипя от злости. Впечатление, что его держат за ублюдка, который не в состоянии справиться с инстинктами, как и отвечать за собственные поступки! И готов сожрать любого, пусть они даже работали бок о бок чуть не два десятка лет, похрен!

Л-люди, чтоб им!!! Только оказавшись на улице, вампир понял, что так и не переоделся. Пришлось возвращаться. Не глядя ни на кого, он выдрал из багажа запасную куртку, испорченную зашвырнул под свою койку.

Желательно, конечно, и одежду сменить, но уж потерпит до ночевки.

Пялиться же станут, пересчитывать раны, которые еще не затянулись. К черту! Все так же молча Хеннер выбрался из душного автобуса на обжигающий морозом воздух и раздраженно оскалился. Черт знает, почему вампира настолько задело дурацкое предложение Треза. Только бесился он до самой остановки на ночь. Прямо в дороге устроил «разбор полетов», досталось всем — Хеннер в бою успел отметить недочеты каждого. Причем Трез огреб наравне с остальными — делать скидку тяжелораненому Хеннер не посчитал нужным. Вот если умрет, тогда пусть призраком приходит, и высказывает, какой он, вампир, жестокий и несправедливый. А пока жив, нехрен рассчитывать на снисхождение! Напоследок вампир напомнил, как быстро закончились патроны, и пообещал лично надрать задницу тем, кто будет носить при себе меньше шести магазинов. Хеннер уже приглядывал место для стоянки, когда Келли по связи сообщил, что Трез умер. Осознав новость, вампир ощутил резко навалившуюся усталость. Тех двоих он хотя бы не так хорошо знал…

Нет, видно было, что мужик не жилец, но Хеннер еще на что-то надеялся. Только чудес не бывает. Особенно в отсутствие Мэлта. Высмотрев площадку, расположенную на относительной возвышенности, Хеннер скомандовал привал. Ребята занялись обустройством лагеря.

Первым делом поставили палатку для Девита, в которую тут же удалились Клео с торговцем. Вампир проводил женщину угрюмым взглядом. Три трупа, почти на Границе Льда. Из-за этой идиотки! Была, конечно, вероятность, что оборотни нацелились на караван сами по себе, а болтливая баба оказалась для них лишь приятным дополнением. Но все же вряд ли, вряд ли… С другой стороны, банда собралась явно не вчера, оборотни и волков привлечь ухитрились, причем не одну стаю, да еще эта их маскировка…. Так что, возможно, Клео все же не настолько виновата.

Жаль, оборотня для допроса взять не получилось, тогда знали бы точней. Ладно. Что уж теперь. Мимо ребята пронесли на мешковине трупы, направляясь за границу лагеря. Возить мертвецов с собой было плохой приметой, вот на первом же привале и организовали похороны. Лагерь опустел — все, кроме постовых, пошли попрощаться с погибшими. Вампир направился туда же, по дороге его догнал Эштин, с неизменной гусеницей на плече. Три прямоугольные, глубокие ямы с внушительными холмиками земли рядом, заставили Хеннера прищуриться. Наверняка без магии не обошлось — при всем желании выкопать их так быстро в промерзшем грунте вручную было невозможно. Впрочем, не его дело… Церемония погребения длилась недолго — тела, завернутые в ткань, опустили в могилы, засыпали землей и воткнули в изголовья по клинку.

Минута молчания, прощальный залп, и люди стали расходиться. Мадж, перебросившись парой слов с Хройном, что-то сделал над могилами перед тем, как уйти. Заинтересовавшийся Хеннер пригляделся и понял, что после манипуляций квартерона рыхлая земля уплотнилась, затвердела и словно даже промерзла, по крайней мере, покрылась инеем, как и нетронутые участки почвы. Позаботились, чтобы зверье не добралось?

— Как тебе история нашей «нежной и преданной»? Вампир, занятый своими мыслями, не обратил внимания на Шенда, подошедшего сзади, хоть шаги и слышал. Но на вопрос машинально среагировал:

— Ты о чем?

— О бреде, который она несла прямо перед нападением оборотней.

Когда Доминго динамик включил.

— Не слушал я, — поморщился Хеннер. — Волчья маскировка в глазах рябила, я пытался понять, что к чему. Не до болтовни было.

— Много пропустил, — хмыкнул Шенд. — она с таким пафосом повествовала о своей мамаше, попершейся зимой, на ночь глядя, к мужу, который задержался на работе в соседнем селе, да еще с двумя детьми. Она, видите ли, очень его любила и за него беспокоилась! В результате младший пацан умер от воспаления легких. А отец — ты представляешь, какой жестокий! — развелся с женой и забрал у нее Клео. Точнее, попытался, она выкрала девчонку и пряталась до ее четырнадцати лет, что ли… Пока не подхватила где-то что-то и тоже не умерла. Тогда родитель наконец забрал дочь к себе, но мозги ей вправить уже не смог. Судя по тому, как Клео рассуждала о жестокости и черствости мужчин, и о том, что они вот ни насколько не понимают порывы женской души и не могут оценить глубины любви… О как! Вампир, который тщетно пытался весь этот бред хоть как-то соотнести с понятием «разума», только и смог, что выругаться.

— Зато я понял, что истинная и глубокая женская любовь — это диагноз, — резюмировал маг-шпион. — И уже не удивляюсь, что Клео, сломя голову, рванула за нами с первым попавшимся оборотнем, который согласился ее сопровождать. Тоже «во имя любви», как она считает…

А я-то, дурак, все понять не мог, с какого взрослая женщина ведет себя, как подросток-малолетка? Эштин, идущий рядом, на удивление, помалкивал, поглаживая по шерстке свое ползучее чудовище. Зато Хеннер, наконец обретя дар речи, высказался от души: