Ну ладно. Раздали нам военные билеты. Собрали паспорта. Сверили мы, что у кого как в ВБ написано. Кто-то нашёл какие-то ошибки, и понеслась обычная катавасия с разной тягомотиной.

Но пара моментов запомнились.

Один парень говорит, мол, фамилию исказили. Я не Раденко, а Руденко. Ему говорят — в войсках исправят. А он — не пойду в армию под чужой фамилией. И бегом к забору. И лезть на него. А с забора его уже наверх тянут, а снизу за ноги тянут назад в армию. Уписаться можно… пока военком не заорал благим матом:

— Дзинь-блям… бла-бла… тень-брень, исправить, переделать, суки, бляди, поубиваю нах…

Только тогда унялись. Но пацан-то стойкий попался. Пока ему новый военный билет не принесли, он сидел на заборе и принимал снизу подношения от благодарного своим будущим защитникам народа. Когда ему билет отдали, он в него заглянул, сказал что теперь все в норме и упал с забора. Что характерно — в сторону свободы. Так заносили его болезного обратно. Он только к следующему утру на призывном отошёл. Но надо было видеть, как он комиссию проходил на Угрешке. Это был тот ещё КВН. Но об это в своё время.

Второй момент был связан с представителем райкома комсомола. Он принёс комсомольские билеты и учётные карточки тем, кто до этого не сподобился. Вручал так торжественно и празднично, чудило, что мы чуть не плакали от смеха. Кстати сказать, некоторые из обилечинных перекинули их через забор с криками типа: «Мамка, гляди, меня в комсомол взяли!», антисоветчики, ёлки зелёные.

Промариновали нас там ещё часик, погрузили в автобус и повезли на сборный городской пункт, что на улице Угрешская.

Представьте себе автобус с военными номерами и военным водителем, едущий по утренней Москве. А из автобуса громко так, с выражением, льётся песня удалая. Мы не пели «мы едем, едем, едем…», мы пели что-то другое, вернее не пели, а орали. И сделать было с нами ничего нельзя. Понимаете, НИ-ЧЕ-ГО! Нас, победа над военкоматовскими, сплотила круче чем, годовое боевое слаживание в условиях горно-таёжного Засахарья.

В общем вот так с песнями, шутками и смехом, доехали мы в затаганские дали на улицу Угрешская.

Обычно автобусы из военкоматов оставляли на стоянке перед воротами, а призванных заводили строем в ворота. Но в данном случае автобус подъехал к воротам. Наш старший чего-то там сказал в окошко и мы торжественно въехали на территорию. И это было правильно, мы ведь и за, например, водкой пойти могли, куда нам спешить-то.

В общем, это было так.

Очень много молодых парней. Стриженных и не очень, пьяных больше чем трезвых, но все практически поголовно одеты так, что будто бы вернулась беспризорщина 20-х. Вот откуда такая одежда находилась в домах москвичей, для меня до сих пор загадка. Прилично одетых было — раз-два и обчёлся. Только что в лаптях никого не видел. Один так вообще щеголял в кителе старшего сержанта с полным набором дембельских значков. Клоун, ёб тыть. Китель был одет поверх свитера очень яркого, просто ядовитого фиолетово-розового цвета. И как только наша промышленность умудрялась создавать такие краски — ума не приложу.

Ну, процедуру распределения по командам и т. п. описывать скучно. Самое, на мой взгляд, удивительное состояло в том, что нас, уже прошедших комиссию, снова повели её проходить. А перед этим произошло то, что заставляет меня думать о работниках сборного пункта с некоторым уважением, но вместе с тем и отвращением.

Нас построили и привели на площадку, которая была огорожена сеткой. На этой площадке стояли ряды металлических стеллажей (или шкафов — не помню) и предложили занять определённый ярус. Чем занять? Вещами. Т. е. своими мешками. Площадку охраняли дюжие сержанты. Команда была такая — взять с собой ценности, документы и следовать на комиссию. Опосля того мешки заберёте и пойдёте ждать отправки.

Сложили, пошли. И пока мы там комиссились мешкам и сумкам устроили капитальный шмон. Скажу сразу — ни у кого ничего не пропало.

Испарилось только спиртное, да ещё один хлопец потом возмущался, что у него были в сумке «весёлые» картинки — они тоже пропали. Не взяли даже карты, у кого были. А вот спиртное изъяли тихо и благородно. Кстати, когда взяли мы вещи обратно и вышли, но уже с другой стороны площадки, эти дюжие сержанты по команде своего старшего вытащили мешки с этими бутылками (их было, аж три) и ласково предложили, т. е. конкретно было приказано, троим выйти из строя и открывать бутылки. Сразу начались шуточки, сами понимаете, какого толка. Но всё оказалось грустнее и прозаичнее. Ребята открывали бутылки… и их содержимое выливалось в канализационный люк. Причём всё! Даже коньяк. Лучше б сами выпили.