Пятилитровый алюминиевый бачок, конечно, не очень хорошая замена казану, но за неимением гербовой….

И вот процесс пошёл…, раскалили масло, заложили лук, потом морковку. Соль, перец и ягодки костяники. И знаете, пошёл аромат. Ну и что, что без мяса и особых специй, но аромат был. И о чудо у нашего взводного даже головка чеснока нашлась. Правда, уже без трети, но это было всё же лучше, чем ничего.

Пришла очередь закладки содержимого уже вскрытых банок с кашами. Мы их даже смешали и комки размяли. Народ разделился на две части. Скептики уверяли, что лучше подогреть и разложить кашу по котелкам, а потом полить получившейся подливой. Мол, так оно надёжнее будет. И вкуснее. А для наваристости в образовавшуюся в бачке кипящую смесь добавить муки, чтобы подлива погуще получилась.

Но вторая часть народа твёрдо стояла на позиции, что, мол, раз решили, то надо заканчивать.

Одним словом смесь была заложена в бачок. Из неё была изготовлена симпатичная горка и бачок накрыли крышкой.

Через полчаса томления, крышка была торжественно поднята.

Знаете, ничего вкуснее я не ел. Это было восхитительно. Нет. Честное слово. Не так уж много каждому досталось, но мнение было единодушным. Вкуснятина.

Правда "праздник живота" немного … нет, не омрачил. Напряг. Появившийся пожилой чех с палкой. Хозяин огорода. Он был расстроен. И это было заметно. В руках у него был мешок, чем-то наполненный. Но только наполовину. Он что-то строго и недолго говорил нашему взводному Цуканычу, потом отдал ему мешок и ушёл, бурча себе что-то под нос.

Взводный нам объяснил, что дед в общем-то не сколько ругался, сколько высказал своё недоумение. В смысле того, что, мол, нельзя было полведра морковки попросить? Но так как он сам "был на вОйне", как чехи говорят о службе в армии, обиды не держит, хотя загубленный труд он не одобряет.

В мешке, кроме морковки, оказался ещё и приличный — килограмма на два шмат домашнего копченого окорока и две буханки хлеба.

Вечером, с ответным визитом, вооружённый канистрой бензина, к чеху отправился Юрка Л. Он был родом с Западной Украины и мог сносно объясниться по-чешски. Вернулся Юрка через два часа. Что удивительно, совершенно трезвый, но с ответными дарами. И вообще. Пока мы стояли на этой точке проблем с провиантом уже не имели. Овощи, сало, хлеб и молоко нам поставлялись регулярно. Врать не стану, не безвозмездно. В обмен шла горючка.

Но всё равно — спасибо этому старому солдату!

Но это случай был скорее исключительный. Обычно было совершенно наоборот.

День рождения. Чтобы там кто ни говорил, чтобы там кто не пел — про грустный праздник и т. п. в этот день, а особенно если тебе восемнадцать — девятнадцать и ты далеко от дома и давно оттуда уехал, этого особенного хочется вдвойне. Дома то и приготовят что-то особенное и подарки — поздравления будут, повышенное в общем внимание обеспечено.

Такое проявление внимания в Армии обычно происходило так. Выводился человек из строя, и объявлялись ему поздравления, так сказать, от всего подразделения и командования. Конечно, и подарки дарили, бывало от командования. Книжку там или ещё что немудрящее.

Традиции везде были разные. Где-то имениннику предоставляли дополнительное время для отдыха, например, после обеда. Где-то готовили пирог или придумывали ещё что-то из вкусного и сладкого.

Конечно, мы тоже старались как-то своим товарищам в этот день создать праздник.

Но много ли солдат мог? Пакетик конфет или ещё что-то из необходимого, что называется "в быту".

Случалось и по-другому. Командир и замполит могли не вспомнить о празднике. Случайно ли, или в воспитательных целях.

Но вот иногда получалось так, что день этот выпадал, когда мы находились "в поле". Не всегда что-то готовилось заранее, зачастую мы, просто не знали всех дат рождения, а виновник заранее не предупреждал, и становилось известно о таком дне именно в этот день.

Вот однажды случилось, что у кого-то из наших ребят день рождения пришёлся именно на день когда мы "воевали". Надо было как-то реагировать. И вот придумали мы сделать торт.

Была, не скрою, практически, украдена буханка белого чешского хлеба на ПХД. Кто служил или бывал в Чехославакии, тот представляет себе большие вытянутые буханки чешского хлеба. В запасах оказалась банка сгущёнки. У взводного, если мне не изменяет память, нашлась маленькая баночка мёда. Ну и масла сливочного осталось в загашнике полпачки.

Хлеб был разрезан на поперечные пластины. Потом на импровизированном протвине слегка поджарен. На масле. Получились такие хрустящие поджаренные коржи.

Сгущенка, конечно, была сварена. Думаю, что подробно об этом действе рассказывать не стоит. Это каждому известно.

На нижний корж нанесли слой этой самой варёной сгущёнки. Потом опять корж. На который мы нанесли смесь из мёда и остатков сливочного масла. Потом опять корж. И остался ещё один корж. Т. е. не хватало нам начинки. Было бы это летом — не было бы вопросов. Собрали бы пару горстей каких-нибудь ягод, а была толи зима, толи ранняя весна. Помню, что были мы в шапках. А это самый верный, для Армии, способ определять время года. Если в шапках, то значит — форма одежда зимняя. И всё. Но это я отвлёкся.