Вопрос мне достался, по моему разумению — детский. Что-то типа "Радиосеть бронекавалерийского батальона 7 АК США. Средства связи, Организация и правила радиообмена. Структура…" и прочие трынди-брынди на эту тему. Такие вещи мы ещё в учебке знали назубок. Разница была только в том, что батальон был указан конкретный. Базировался корпус на территории ФРГ, поэтому надо было указать все части, места их дислокации, задачи и прочая. Ну, это вообще мне было это очень интересно, поэтому изучал я всё это с удовольствием и знал отлично. Надо сказать, что без знания всех этих мелочей, так сказать, про 7 АК, к БД не допускали. А ПЦ … ну я писал об этом. Всё лучше, чем в повседневном распорядке роты.

Когда я вышел к столу, то поймал на себе внимательный, изучающий, хотя и доброжелательный взгляд своего знакомого. Мне даже показалось, что он улыбнулся.

Подошло время доклада. Я поначалу немного замямлил, но потом собрался и доложил довольно чётко. На карте показал, схему нарисовал, одним словом — не подкачал. А тактика была простая у командиров. Сначала докладывали те, кто мог доложить внятно, первая десятка, так скажем, а потом, когда внимание проверяющего притуплялось, да и время уже подпирало, начиналась гонка, и вопросов меньше у него и… нормально и быстро, одним словом, всё заканчивалось.

Так меня он "допрашивал" минут тридцать. Я был мокрый, как мышь. Полные сапоги, так сказать. Но не сбился ни разу. Погонял он меня на славу. Тоже мне, а ещё друг, но остался доволен. Поставил, как он сказал, заслуженную и полновесную пятёрку. И, достав из кармана пачку сигарилос — вручил её мне с улыбкой, как отдельное поощрение. Значение и улыбки этой и подарка, поняли только мы с ним.

И вот проверка закончилась. Построение. Нас опять поздравили. Объявили, что оценка батальона "отлично", а результаты социалистического, так сказать, соревнования, будут подведены и сообщены, но надеяться есть на что.

Всё!!! Мы сдирали с себя опостылевшие парадки, как кандалы. Хэбчики натягивали со слезами умиления. Нет, правда, было ощущение, что…, вообщем настолько легко и прекрасно было ощутить себя в привычной и родной одежде.

Но главное по результатам проверки было другое. Мы все ожидали приказа. Это был документ, который подводил итог всем мучениям. После него становилось понятно — зря или не зря мучились. Главным был раздел "поощрение", та часть, в которой объявлялись отпуска. Их было немного, по два на роту. Но это были ОТПУСКА!!! и они, объявленные сразу после проверки, чаще всего сразу же и реализовывались. Без промедления. Поэтому и ценились. Потом, в течение периода отпуска продолжали объявлять, по результатам проверки. Но, чтобы не пролететь, надо было тянуть службу и дальше, а жизнь есть жизнь. Всякое случалось. И не попадали в отпуск ребята, которые имели стопроцентную надёжную гарантию в него поехать.

И вот назначен день подведения итогов. Меня в этот день, любимый старшина поставил в наряд. По роте. Мы хоть и перешли формально в разряд кандедушек, но замены ещё не пришло, а деды не уволились. Приказ МО уже опубликовали, но молодёжь ещё не начала прибывать в Группу, а замена л/с у нас шла конвейером. Молодые сюда, а дембеля туда.

И вот после обеда роточка ушла на подведение, а я завалился спать. Положено перед нарядом.

— Вставай, пёс… псина подъём!!! Койка затряслась и запрыгала на месте. Ничего себе, подумалось мне.

Койку усердно трясли и дёргали в восемь рук дорогие сослуживцы.

— Вы что, гады… мне в наряд, дайте поспать…, я честно отстаивал свои права, но… куда там, не тут-то было.

— Давай вставай, пёс!!!

— Да что случилось то? Я сел в кровати, сон откладывался.

— Иди к старшине, он тебя с наряда снял …

— Я ещё не заступил…, чего пристали, чего обзываетесь?

Но тут раздался весёлый и бодрый голос дневального, оповещающего, что меня действительно вызывает старшина.

— Тащ, прапорщик….

— В наряд не заступаешь.

— Почему?

— Не положено тебе теперь дневальным ходить, или приводи форму одежды в порядок. На вот! На всех! — по столу заскользила шайба жёлтого цвета, представляющая собой рулон галуна для лычек.

Я вышел из каптёрки и направился к своим мужикам, которые сгрудились в углу кубрика, около моей разобранной ещё кровати.

Тут они мне все, наконец, и объяснили. Оказывается мне и ещё нескольким ребятам из нашего призыва присвоили звание ефрейтора и назначили нас начальниками станций, или командирами отделений. Так должность и называлась Начальник аппаратной (станции)/командир отделения. И галун, выданный мне старшиной, должен был до построения на ужин, занять своё место на наших погонах.