В голосе ее слышались воинственные нотки. И Мариша поспешила ее поддержать:

– Я тоже так думаю! Много с ними общалась и видела, что Роман искренне любит свою жену.

– Даже, я бы сказал, слишком, – проворчал мужчина.

И, не обращая внимания на предостерегающие жесты своей жены, прибавил:

– Наташе нужна была строгость, а Ромка совершенно распустил жену. Она буквально села ему на голову!

С этими словами он вновь вернулся к замку, который наконец щелкнул, и оба родители оказались в квартире. Видя, что родители Романа не в том настроении, чтобы вести беседу, что в общем-то и понятно, они и огорчены, и растеряны, и не понимают, что им делать дальше, Мариша направилась было к лифту, но в этот момент услышала возмущенный вопль:

– А это еще что такое?!

Догадавшись, что родители Романа обнаружили порядком опустевшую квартиру, Мариша немного притормозила. Может быть, теперь эти двое станут более словоохотливыми? Так оно и оказалось. Муж и жена при виде появившейся Мариши кинулись к ней за объяснениями.

– Что тут произошло?

– Вы это о чем?

– Где вся мебель?!

– И техника?

– И вообще, что здесь случилось?

– А разве вам не сказали?

– Что?

– Еще утром приезжали родители Наташи, они все и вывезли.

– Как? – поразился отец.

– Почему? – вторила ему мать.

– Сказали, что не хотят, чтобы обстановка досталась банку вместе с квартирой. Квартира ведь в ипотеке, а платить ее теперь некому. Наташа убита, Роман в тюрьме.

– Это мы еще посмотрим, кто в тюрьме!

– Мы уже наняли адвоката, который считает, что наш сын имеет все шансы обрести свободу!

– Нельзя засудить невиновного человека только за то, что он оказался не в том месте и не в то время!

Мариша искренне обрадовалась:

– Очень рада слышать, что у Романа появилась надежда.

– Да, надежда есть, но наш сын просил нас привезти ему кое-какие личные вещи. А как тут найдешь?

– Полагаю, что вещи Романа тоже оказались у родителей Наташи. Можете к ним обратиться.

– Ну уж нет! – категорически заявил отец. – К ним мы не пойдем. Лучше мы купим своему сыну все новое!

Мариша уже хотела уйти, но вспомнила, что не прояснила один вопрос, связанный с возвращением Михасика. Допустим, ей удастся найти мальчика, кому его возвращать? Она попросила у родителей Романа их координаты. А те, услышав, что соседка пытается самостоятельно найти женщину, которая увезла их внука в неизвестном направлении, сразу же смягчились и заговорили с Маришей совсем другим тоном. Сразу стало ясно, что люди они воспитанные, просто обстоятельства сложились таким образом, что их воспитанность подверглась серьезным испытаниям и дала трещину.

– Разумеется, мы примем в воспитании внука посильное участие.

– Рита неоднократно заявляла о своем желании забрать мальчика у такой никудышной матери.

– Рита всегда говорит правильно.

– Рита – умничка! Рита уж сумеет сделать из Миши настоящего человека.

Рита! Мариша вспомнила, что уже слышала это имя от Наташи. Так звали сестру Романа. Правда, Наташа всегда склоняла это имя в самой уничижительной форме. Эту самую Риту, которой ее родители так восхищаются, сама покойница люто ненавидела. И, наверное, для Наташи было бы худшим наказанием знать, что ее обожаемого и всячески балуемого ребенка станет воспитывать именно эта особа.

Марише эта идея отчего-то тоже не понравилась. И невольно вспомнился разговор, который состоялся у нее с Наташей ранней весной, когда отмечали день рождения Михасика. Праздник, о котором повествовала Наташа, увы, не обошелся без эксцесса, а все по вине Риты. Во всяком случае, Наташа считала, что вина за испорченный праздник лежит именно на сестре Романа.

– Представляешь, она потребовала, чтобы я лучше следила за поведением Михасика за столом. Ребенку всего два года, а она требует, чтобы он не крошил хлеб на стол! А потом еще и заявила, что если ребенок не умеет себя прилично вести, то его лучше сажать отдельно. В его собственный день рождения! Ее саму бы отдельно от всех посадить! Да она одна и сидит! Купила себе квартиру, ни мужика у нее нет, ни ребенка своего. Вот и цепляется ко всем!

Наташа считала, что бездетная и незамужняя Рита не имеет права учить ее тому, в чем сама ничего не смыслила. Так что «Зазнайка» и «Придира» – это были самые мягкие эпитеты, которыми награждала Наташа свою золовку.

Но Мариша не могла быть столь категоричной. Она и сама видела, что Наташа многое делает не так, неправильно. И отчасти понимала Риту, которой не нравилось, что и как делала Наташа. И что касается того, что Михасику не место за общим столом, Мариша была отчасти согласна. Избалованный матерью мальчик вел себя за столом иногда просто неприлично. А «крошить хлеб» в его понятии было веселой игрой, он и крошил, и лепил из хлеба уродцев, и кидался ими в родителей, в стены или просто скидывал хлебные крошки на пол. Наблюдать за этим развлечением было не очень-то приятно, но Наташа ничего не замечала и ничего не желала слушать. Риту она на дух не переносила, да и свекра со свекровью тоже, называя их «Риткиными подкаблучниками».

– Никого, кроме своей обожаемой доченьки, не хотят ни видеть, ни слышать. Что она им ни скажет, какую глупость ни изречет, все для них истина в последней инстанции. Противно! Ну, и что с того, что у нее высшее образование и, кажется, даже докторская степень, а у меня только десятилетка, я все равно умнее ее! У меня и муж, и ребенок, а у нее только ее карьера!

Но самой Марише родители Романа, напротив, понравились. Несмотря на то что сперва разговаривали с ней совсем не ласково, Мариша ничуть на них за это не обиделась. Все равно чувствовалось, что они люди хотя и строгие, но при этом и справедливые. Если уж выбирать между ними и родителями Наташи, то лучше передать Михасика им.