– Более пятисот лет назад, великий рыцарь Атоний I создал наш орден. Он был полукровкой: его отец был оборотнем, влюбившемся в человеческую женщину. Он не стал убивать её, он просто скрыл свою природу. Старался жить как человек, но это тяжело… волк не может жить среди овец, извини за сравнение, кадет.

– Он убил её?

– Нет, она умерла при родах, и ему пришлось самому воспитывать сына. Перед смертью он открылся сыну. Атоний пытался вести переговоры с оборотнями, но тщетно… они не хотели понять, что с людьми можно жить мирно. Тогда он прибился к инквизиции и основал Орден. Поначалу с рыцарями было тяжело. В Орден принимали только полукровок, а они скрывались.

– А почему только полукровок? Это из-за того что Атоний был полуволком? – Поинтересовался я.

– Нет, – улыбнулся Мартис, хотя, что смешного? – Просто, полукровки нейтральны к токсину оборотней. Понимаешь?

Я неопределенно покачал головой.

– Сейчас объясню: когда оборотень, находясь в теле волка, кусает врага, враг превращается в оборотня. В обычном теле, гуманоидом, как вы называете, токсин не вырабатывается.

– То есть, что б жертва стала оборотнем, оборотень должен быть в теле волка? А как с вампирами? Они тоже трансформируются?

Мартис отрицательно покачал головой:

– Нет, вампиры не трансформируются, как ты выразился. Они всегда могут выделить токсин и инфицировать противника. Но это очень редко. Инфицированный противник тоже опасен: чтобы прошла мутация организма, должно пройти минимум три дня, за это время раненного могут убить. К сожалению, это пока единственный путь «излечения». Да и он сам может прикончить кого угодно. В Ордене принято, если рыцаря ранят в бою, и он будет инфицирован, он сам себя убивает.

– Жестоко…

– Спасти мы его не сможем, – мастер развел руками, – а шар защиты спалит его моментально в госпитале. Зачем обрекать себя на муки мутации, чтобы потом превратиться в горстку пепла, которую скинут в межмирье?

– Мастер, можно вопрос?

– Да, конечно!

– А что там? В низу, в центре… – я не знал, как объяснить что там.

– Это вопрос не ко мне, а к магистрам. У тебя еще будут уроки у них, вот и спроси. – И понизив голос, мастер лукаво добавил, – потом мне по секрету расскажешь.

Мы улыбнулись.

– Но мы отвлеклись. Итак, с набором в Орден были определенные проблемы, но со временем приток новых сил увеличился. В Орден шли не только полукровки, но и простые люди, так или иначе связанные с борьбой против Союза. К моменту прихода посла эльфов в Ордене насчитывалось около двух тысяч рыцарей. К сожалению, этих сил было мало. Эльфийская армия была уже разгромлена, когда мы перешли в Долан через портал. По сути, в той войне, Орден прикрыл отступление. Вместе с форестами, рыцари держали подступы к Долану, пока маги готовились к телепортации города. Мы тогда понесли сильные потери. Тренировки, тренировками, но до эльфийской войны, Орден практически не сталкивался с противником. Спаслись единицы. С тех пор Орден начал свое возрождение. Форесты отказались войти в состав Ордена и остались независимой кастой. В орден стали вступать простые люди, альфы, эльфы. Гномы, которые прильнули к Анклаву, сохранили свои подразделения. Форесты и гномья гвардия только на словах независимы, на практике они подчиняются командованию Ордена.

– Мастер, а кто такие альфы?

– Альфы, – Мартис задумчиво посмотрел в окно, – это те же полукровки, только они родились от браков между людьми и эльфами. Внешне они могут быть похожи и на эльфов, и на людей… но они альфы. Понятно, кадет?

– Да, понятно… мастер, – хотел задать немного личный, а местами и неприличный вопрос, – простите… можно Вас спросить… Вы человек? Или?

Мартис безобидно улыбнулся и ответил:

– Честно? Не знаю. Мой пра-пра-прадед был оборотнем. Мой пра-прадед примкнул к Ордену и женился на эльфийке. Их сын, мой прадед, женился на человеческой женщине. Мой дед выбрал в жены альфийку, а мой отец – человеческую женщину. Так вот, кто я, я не знаю. Но знаю одно: я рыцарь третьей сотни Ордена рыцарей ночных волков. И я им буду до самой смерти… или победы.

Мы замолчали. Эта война идет не одно столетие и наши враги просто так не сдадутся, бессмысленно на это надеяться. А ведь сами виноваты. Наша алчность, жадность. Осуществилась мечта тысяч алхимиков: можно фактически из воздуха делать золото. И ради чего? Ради власти. Все делается ради власти. Как там сказал Жириновский, самый сильный наркотик в мире это власть? Я с ним полностью согласен. Человек в мире способен на все ради трех вещей: денег, любви и власти. Но только ради власти он может положить на алтарь и деньги, и любовь… и даже собственную жизнь. И зачем? Что б, каких-то жалких пару десятилетий восседать на троне? И то в наше время это много.

– Да, и с вводом шара магической защиты полу волкам пришлось бы туго, – голос мастера вернул меня к реальности, – убить не убил бы, но жизнь отравлял бы. Так вернемся к нашей теме. Орден стал наращивать и силы. И в сто пятьдесят шестом году с момента перенесения, – тут он запнулся и переспросил меня, – ты же знаешь что из-за разницы в летоисчислении, в Долане принято считать года с момента перенесения города в межмирье?

– Да, – подтвердил я, – мы… то есть, люди ведут летоисчисление с момента рождества Христова, эльфы с момента сотворения их мира, гномы с момента как их народ вышел из своих шахт на поверхность. И так как эти числа сильно разняться, было принято решение начать новое летоисчисление в Анклаве.