Наконец, любимая женщина четко нарисовалась в сознании, и сразу ушла боль, и Васька уже нет в этом полутемном кузове грузовика. Еще немного и он обнимет, почувствует тепло ее тела, и на душе станет легко и спокойно. Она вдохнет в него силы, чтобы он смог выдержать это проклятье.

Резкий рывок, скрип тормозов, возвращают в болевую действительность. А все равно уже полегче, и он может шутить над собой. Вот так всегда, намутил, накосорезил, влип конкретно, и сразу подтянул в первый эшелон, на линию огня, любимую. Скинул на нее проблемы, уверенный, что она поможет, поддержит и все сделает как надо.

«Урал», наконец, остановился. Слава Богу, доехали. Выгрузились, осмотрелись. Правда, на другом конце города, но все равно, это не расстояние до его дома, не такой уж он и большой, его родной город.

На месте, возле кучи лопат и ломов, солдат с нетерпением ожидал дядька-прораб. Он было с ходу начал объяснять, что и где рыть, но его мгновенно осадили. Давай сначала пожрать, а потом начнешь «петь» про работу. Попривыкали, козлы, все на шару, дармовщинку.

В словах солдат слышалась такая ненависть, что прораб мгновенно угомонился, сходу пообещав еду и другие блага. Скорбным, тихим голосом попросил начать работать. Время, мол, не ждет, трубы надо укладывать срочно. Еще посетовал, что работать некому, повздыхал жалобно и тихо уехал. Скоре всего, до военного начальства, доложить, пожаловаться, что солдатики работать совсем не хотят, да и не солдаты это, а форменные бандиты.

Инструмент разобрали и разлеглись на травке. Никто и не думал начинать работать, включая охрану. После могильного холода камеры, так приятно отогреться на солнышке, и как хочется, чтобы это продолжалось бесконечно.

Через часик Строева растолкали, и его радости не было предела. Приехали Серж со Светкой, в компании с какой-то теткой. И вся эта работа затеяна, чтобы выдернуть его на свободу.

Женщина вынесла из машин фанерный короб, в котором оказались горячие пирожки – завтрак для солдат. Еще каждому штрафнику досталось по двухлитровой бутылке апельсинового сока. Немудреная еда, а настроение поднялось на порядок.

Подъехавший и сразу начавший рыть траншею «Беларусь» с ковшом привел солдатиков в бессознательное состояние от свалившегося на них счастья. Жратва, весь день полного безделья, лежи себе на травке под солнышком и прохлаждайся! Что может быть лучше для военного арестанта?

Светка тем временем шепталась с охраной, и совсем не безуспешно, видно, хорошо «позолотила» им руки. Так что они совсем не протестовали и оружием не бряцали, когда Васек сел к Сержу в машину. И та мгновенно весело и с шумом рванула. Через часик парня осматривал ведущий специалист ожогового центра городской больницы. А еще через час он лежал весь перебинтованный в четырехместной палате для легких больных.

Прощаясь, Светка сказала, что все самое страшное уже позади, и теперь она, и только она будет контролировать его службу, и все что с ней связано, вплоть до дембеля. Она еще не знает, что сделает с этими гадами в погонах, но подумает и решит. Они еще пожалеют о содеянном.

А на гауптвахту вечером сообщат, что матросу Строеву стало плохо, и он был госпитализирован в тяжелом состоянии в ближайшую больницу. На запрос вояк, дежурный врач сообщит, что матроса пока нельзя транспортировать.

До следующего утра те, скорее всего, развернуться не смогут, а там уже подключатся ребята из городской прокуратуры, знакомые Сержа. Они обещали со стопроцентной гарантией отсечь парня от армии на время болезни.

Армейская власть и законность развернулись только на третьи сутки, попытались взять дело в свои руки, но мгновенно успокоились, получив копию истории болезни матроса, с ярким, почти художественным описанием ожогов и синяков.

Военная прокуратура связалась со своими гражданскими коллегами, и те пообещали подключить к делу общественность, прессу, комитет солдатских матерей. Поскрипев зубами, посетовав на непатриотичность гражданских, вояки отступили, ожидая выхода матросика из больницы. А пока попытались проверить корабельные службы в свете этого происшествия, но опять ничего не вышло. Вмешались какие-то невидимые силы, которые все тихо разрулили в узком кругу.

В общем, никаких разборок, никаких уголовных дел, с леденящими душу обывателя подробностями. Все живы и здоровы, ну и ладненько. А матросик никуда не денется, ему еще служить и служить.

Вот так и случился в Васькиной службе незапланированный отпуск. Теперь его никто не тревожил и не беспокоил, и чем дольше все это продлится, тем лучше. Матери не стали сообщать, что он в больнице, совсем недалеко от дома. Зачем расстраивать и добавлять седин родному человеку? Ведь впереди еще целый год разлуки.

И только сейчас, когда свалилась уйма свободного времени, Васек все проанализировал и с легкой паникой в душе осознал, на каком краю пропасти был. Хорошо, что у него оказались за спиной близкие люди, друзья. Они до сих пор разруливают его проблему, пока он прохлаждается в больнице, под теплым бочком любимой.

Не дай Бог в одиночку попасть в такой переплет, точно кранты будут.

Через неделю Светка сообщила, что все наконец утряслось, на корабле к нему претензий нет, по крайней мере, на словах, военная прокуратура тоже на все закрыла глаза.