Звонок раздался за минуту до того, как полковник Семенов хотел уже покинуть кабинет, звонила снова жена.

– Дорогой, стол накрыт, и просто ломится от всякой вкуснятины. Звоню тебе, чтобы предупредить и подготовить. Я сама еще не знаю, правильно ли поступила. В общем, жду.

Сергей Алексеевич положил трубку, подумал мгновение, откинув голову на спинку кресла, прикрыв глаза. Принял решение и по внутренней связи позвонил своему другу Петру Аркадьевичу Плишко, тоже полковнику, правда курирующему более мобильное и боевое подразделение во флотской контрразведке, чем Семенов. В двух словах объяснил суть, заручился согласием того отужинать сегодня тем, что, выражаясь вульгарно, подогнали не званные гости. И только после этого покинул кабинет, направляясь к уазику с личным шофером.

Дома – нервная обстановка ожидания, жена суетится между кухней и залом. Дочка-студентка с книжкой, но не читает, вся в ожидании каких-то непонятных событий. С разницей в десять минут приехал Петр Аркадьевич, и сразу разрядил тягостную обстановку ожидания своим оптимизмом и всегда хорошим настроением. Его улыбающееся лицо приободрило хозяев, таких напряженных на фоне красиво сервированного стола, празднично сверкающего стеклом цветных бутылок.

– Ну что приуныли, мои милые? Ваши лица, как на панихиде. Еще не знаете, что к чему, а настроение уже пораженческое.

– Будет пораженческое. Не знаю, что и думать. Не к добру все это.

– А зачем тебе думать-то. Через полчаса все узнаем. Стоит ли заранее голову ломать, себя истязать. А может, грешки, какие есть? И ты боишься последствий, тогда другое дело. Есть что-нибудь темное?

– В том-то и дело, что все абсолютно чисто, как никогда. Передвижек сколь значительных уже полгода не было. А те, что случались, согласовывались на самом верху.

– Все, хорош гадать. Давай лучше по стопке коньяка примем, лишнее не будет. А то я с этой службой и запах его забывать стал.

– Как-то неудобно, не дождавшись.

– Так и не надо со стола. Давай твоего, на кухне, так сказать, под рукав.

Ровно в назначенное время, Серж со Светланой появились в квартире не последнего флотского начальника. Короткое знакомство и настоятельная просьба хозяев прояснить этот непонятный визит. Присутствующие явно озабочены, у всех в глазах тревога и вопросы. Нет, не у всех, у юной Семеновой, скорее, нетерпение и любопытство, так все интересно и таинственно.

Говорить начал мужчина:

– Не буду вас томить, коротко изложу суть. Наш друг две недели назад, на одном из кораблей флота, из-за издевательств начальников-офицеров получил ожоги второй степени, что подтверждено документально врачами. Он сейчас лежит в городской больнице. Дней через двадцать его выпишут. И ему придется вернуться на прежнее место службы, к тем же начальникам-садистам. А мне, как его другу, этого совсем не хочется.

Сергей Алексеевич мгновенно взбодрился, сходу «въехав» в ситуацию. Он к этому никакого отношения не имеет, его вотчина – офицерский корпус, а не передвижка воинов срочной службы. «Не туда обратились, мои милые, не тому столу накрыли, – чуть не засмеялся про себя полковник, – ничем он не сможет помочь этому матросику».

– Что вы хотите от меня конкретно?

– Совсем немного, чтобы вы помогли нашему другу с новым местом службы. Вот такой небольшой пустячок, и наша благодарность будет безгранична.

– Во-первых, это противозаконно. Во-вторых, я не занимаюсь рядовыми срочной службы. Да и не в моих правилах нарушать закон, идти против совести.

Прозвучало это как-то неестественно высокопарно, даже супруга глянула на него внимательно. И, кажется, неодобрительно качнула головой. Мол, глупость сморозил несусветную, что сразу же и подтвердилось.

– Значит, вам мешает совесть и закон. Сейчас я поподробнее освещу этот момент. Почему мы обратились именно к вам, товарищ полковник?

– Откуда я знаю, ошиблись, наверное, неправильная информация, – Сергей Алексеевич был уверен в себе и снисходителен.

– Отвечаю. Нам в штабе посоветовали. Объяснили, что все тепленькие места в радиусе десяти километров от штаба, укомплектованы сынками, чьи родители имеют вес в обществе и, соответственно, деньги. И под всеми назначениями, или как там их у вас называют, одна из подписей ваша. Еще нам в штабе сказали, захочет полковник Семенов вам помочь, значит, результат будет гарантирован.

– Ну, и причем моя подпись? Решение принимают совсем другие люди, я там для количества. Один из многих членов комиссии.

– Не надо скромничать, на документе подписей всего три. И если не будет вашей, не попадет матрос служить на бутафорский мемориальный корабль. Или в тот же санаторий для старших офицеров. Так что зря вы скромничаете, уменьшая свой штабной вес. Кстати, вот копии тех бумаг, не хотите взглянуть? Через недельку они могут появиться в независимой прессе.

Страшного ничего не произойдет, но вы-то знаете, как начальство болезненно реагирует даже на небольшой негатив, даже почти законный. Кресло у вас высокое и теплое, многие, наверное, на него зубки точат. Не исключаю, что связи у вас могут быть хорошие, но все равно лучше не отсвечивать. Начальство не любит даже маленькие пятнышки на солнце, образно выражаясь.