– Знаете, принц, когда несколько лет назад я устраивал здесь торжество, мне не хватало места, чтобы оставить на ночлег всех моих друзей, – сказал Людовик. – Зато теперь во дворце четыреста комнат. Потом их станет еще больше.

Аннаба издал какой-то звук, долженствующий выражать его восхищение.

– Принц, будьте так любезны, расскажите нам об африканских странах, – попросил Бонтан.

Принц Аннаба остановился, сбросив маску учтивости. Его лицо стало хмурым.

– Когда же мы начнем переговоры? – спросил он, переводя взгляд на короля.

– Видите ли, принц, у нас во Франции принят несколько иной подход к подобным вещам, – ответил Людовик.

– Наверное, я допустил ошибку, – заявил Аннаба. – Мне нужно было вступить в переговоры с испанцами, голландцами или англичанами, которых очень заботит будущее их стран.

– Ваше высочество недовольны нашим гостеприимством? – без обиняков спросил Людовик.

Принц Аннаба смешался:

– Нет, почему же? Я… я очень доволен.

– Смею вас уверить, вы пока видели лишь малую часть. Вечером вы убедитесь в поспешности ваших выводов.

– И что же будет вечером?

– А вечером мы с вами сядем и поговорим, – ответил Людовик.

– Наш африканский гость меня воодушевил, – признался Филипп.

Он стоял перед зеркалом, примеряя к своему военному мундиру разноцветные банты и шарфы.

– Думаю, и мне нужно расширить палитру одежды. Цвет очень оживляет. И вообще, как следует одеваться, идя на войну?

Генриетта подняла голову от шитья. У нее было муторно на душе. На сердце лежала тяжесть.

– Если ты отправишься воевать, прошу… постарайся вернуться.

– Тебе это так важно? – удивился Филипп. – По-моему, если меня убьют на войне, твоя жизнь значительно упростится.

Генриетта сделала несколько стежков и только потом ответила:

– Ты же знаешь: мои сложности вообще неразрешимы. И мне хочется, чтобы ты вернулся целым и невредимым.

– Какие дивные слова я слышу от моей крошки, – усмехнулся Филипп. – Я с детских лет мечтал воевать. А ты… ты мечтала о моем брате. Смотри, как нам повезло. Очень скоро наступит день, когда мечты каждого из нас осуществятся.

Филипп вновь повернулся к зеркалу и не увидел, что его жена плачет, уткнувшись в складки платья, которое она шила.

Людовик мерил шагами приемную. Бонтан, Маршаль и Кольбер застыли в напряженном ожидании. Новость явно рассердила короля, и каждому из них хотелось предложить свое объяснение причин.

– Остановить строительство! Худшего удара придумать невозможно! Внешнее впечатление – это все. Сколько раз мне повторять вам прописные истины? В одежде нашего гостя-принца и то больше великолепия, чем у меня во дворце!

– Ваше величество, крупная партия мрамора пропала где-то по дороге, – сказал Кольбер. – Рабочим пока нечем облицовывать возведенные стены.

– Ваше величество, к великому сожалению, воровство на дорогах пока еще не искоренено, – подхватил Бонтан. – Как воровали, так и продолжают воровать.

Король остановился. Его лицо было красным от ярости.

– Это не просто воровство, Бонтан! Это организованное противодействие моим замыслам!

Хладнокровие, с каким отвечал Бонтан, стоило ему изрядного внутреннего напряжения.

– Как ни печально, но грандиозные замыслы вашего величества имеют и свою оборотную сторону. Чем больше мы строим, тем больше разнообразных материалов нам требуется. А их приходится завозить в Версаль отовсюду. Не всем по душе великолепие нового Версаля. Боюсь, что случай с мрамором – не единственный. Число таких случаев, как это ни прискорбно, будет множиться.

– Вы понимаете, к чему это может привести? – закричал Людовик. – Отдельные случаи противодействия перерастут в мятеж. Мы не успеем оглянуться, как всю Францию охватит огонь бунтов! Чтобы это упредить, мы должны показать всем и каждому: королевские дороги и королевские грузы священны и неприкосновенны! Посягательство на грузы для Версаля равнозначно объявлению войны законной власти!

– Я пошлю своих людей для охраны дорог, – заявил Фабьен.

– Сделайте это немедленно! Сегодня же! – потребовал Людовик.

Он направился во внутренние покои, подав Бонтану знак следовать за ним. Прежде чем поспешить вслед за королем, Бонтан наклонился к Фабьену и скороговоркой прошептал:

– Как только начнутся военные действия, мы столкнемся с острой нехваткой людей. Я постараюсь навести порядок на дорогах. Двор не может закрыться для важных гостей. Мы все стремимся воплощать замыслы его величества. Ваши люди нужнее королю не на дорогах, а здесь. Что мы знаем об ассинском принце и его свите? Можно ли поручиться, что они не шпионят за нами? А вдруг они подосланы голландцами?