– Свадьба… э-э-э… нет… она мой собственная.

– Не «мой», а «моя», – я не собиралась бросать обучение ради этого события. – Вот как! Отлично, поздравляю!

В ходе вымученной беседы мне удалось выяснить, что праздник пройдёт в ресторане, будет много гостей и что Сонный женится на однокласснице. Немного удивительно, ведь обычно такое случается сразу после окончания школы. А Сонному было уже двадцать семь. Зачем-то Судьба ждала десять лет, чтобы свести их вместе. Далее мы перешли к прослушиванию записи о проблемах съёма жилья во Франции. Однако погружённый в перипетии предстоящего события студент не понимал и не воспринимал ничего, относящегося к французскому языку. Бракосочетание и его последствия начали меня пугать.

Когда я явилась в офис на бульваре, то застала всех сотрудников толпящимися во дворике перед зданием. Они с волнением смотрели на запертую дверь. Они жаждали, чтобы она поскорее открылась. Стоял пронизывающий холод. Я поискала глазами античного молодца. Хотелось взглянуть, во что он одет. Я была уверена: во что-то феноменально модное. Но я узрела лишь Пончика в дублёнке и шапочке «пирожок». Он озабоченно переминался с ноги на ногу, напоминая «надо меньше пить» из «Иронии судьбы».

– Что такое… что у вас тут случилось? – поинтересовалась я.

– Вот вы представьте себе, вчера ушёл я с работы в девять, сегодня встал в шесть, не знаю, как добрался, гололёдище-то какой, – завёл свою обычную канитель Пончик, – прихожу как всегда в кабинет, а перед этим ещё успел с генеральным обсудить архиважные вопросы, компьютер включил, графиками обложился, приготовился к трудовому дню, работы, знаете ли, вагон и маленькая тележка, а тут вдруг… бегут, кричат: возгорание, дым откуда-то просочился, лифты и свет повыключали, согнали нас сюда, теперь мы здесь инеем покрываемся, – закончил он наконец.

– А где… ваш подчинённый?

– А-а-а… не знаю… ну, полагаю, где-то тут раз всем велели срочно выходить на улицу, – Пончик потёр рукавом замёрзший нос.

Мы топтались перед зданием ещё минут десять, после чего коротко стриженный секьюрити «косая сажень в плечах» разрешил нам наконец попасть внутрь.

Я немедленно проследовала в отведённую для занятий комнату. Красавец появился спустя недолгое время. По цвету его лица было заметно, что на мороз он не выходил.

– Вы что не спустились во двор вместе со всеми, когда объявили пожарную тревогу?!!!!

– Нет, я остался в одиночестве на своём месте, – с мрачной полуулыбкой ответил он.

– Но почему??? Вам жить надоело?? Ведь сказали, что шёл дым!!!

– Мой поступок со всей очевидностью показывает, что жизнь – не очень ценная вещь для меня. Я подумал, может, всё наконец закончится.

– Ох, ну ничего себе философия у парня, выглядящего как картинка из модного журнала!

Я заметила, что, несмотря на суицидальную заявку, он рад меня видеть. Поделилась впечатлениями от своей культпоездки.

– Женщины гораздо больше мужчин склонны интересоваться культурой, – констатировал он печальный факт, в котором легко можно убедиться, если посетить театр, музей или концертный зал.

Мы принялись за французский. Когда настал черёд проверки письменного упражнения, у меня в который раз не оказалось красной ручки. Он скривился, посмотрев на мои надписи поверх его каракулей. Признаюсь, поправки были трудноразличимы.

– Мне следует подарить вам на день рождения красную ручку, – он многозначительно уставился на меня. Я видела: он ждёт, что я сообщу ему дату, но я снова промолчала.

В тот день я поняла, отчего самым разрушительным ураганам дают красивые женские имена. Буря, которую звали Алиса, налетела внезапно. Никаких прогнозов Гидрометцентра относительно неё не поступало. Я только что начала урок в группе Пончика, как вдруг в дверном проёме возникла она. Молодая женщина нехрупкого телосложения, с прекрасным (с помощью дорогой французской косметики) цветом лица, с пшеничным (без помощи дорогой французской краски) оттенком подстриженных каре волос. Белая рубашка и прямая тёмная юбка довершали образ картинной банковской служащей. Я видела её впервые.

Победно оглядев всех нас, то есть меня, Пончика и двух других участников группы – Маргариту и Дмитрия, Алиса уселась рядом со мной. Никто не предупредил об её вторжении. Что ж, ничего странного. В Центре случалось и не такое. Бывало, наши менеджеры сообщали о прекращении занятий спустя полгода после того, как студенты увольнялись из своих компаний.

Её появление понравилось мне примерно также, как Наде из «Иронии судьбы» визит Жени Лукашина. Огорчительно, но я не могла полить Алису из чайника и выставить из комнаты. Ксавье и Антуан не пришли бы в восторг от такого поступка. И потом… я не имела ничего против самой Алисы, ведь я видела её впервые в жизни. Моё недовольство было вызвано непомерным разрастанием группы. Трое учеников – это толпа для страдающего социофобией преподавателя. Четыре – это как у Блока «их тьмы и тьмы и тьмы».