– Даже наш Брянск, в сравнении с ним, как Рим или сам Царьград! – смеялся князь Дмитрий, глядя вперед на Виленский замок. – И крепость невелика, несмотря на толстые каменные и зубчатые стены!

Однако, как только брянцы подошли вплотную к крепости, они убедились, что великий князь Гедимин не зря выбрал это место для своей столицы. – Эту крепость с налета не возьмешь! – с восхищением сказал князь Дмитрий, приблизившись к крепостным воротам. К удивлению князя и его бояр, их уже ждали.

Висячий мост крепости неожиданно стал со скрипом опускаться, ворота распахнулись настежь, и князь Дмитрий со своими боярами, не слезая с лошадей, проследовали внутрь, и быстро, проскочив арку, оказались на довольно широкой площади, за которой возвышались большие, сложенные из белого камня, дома-дворцы.

Все княжеские телеги медленно входили в широкие ворота и останавливались за спиной брянского князя. Вскоре весь княжеский поезд вошел на замковую площадь и заполнил собой почти три четверти свободного пространства.

Князь и его бояре стояли и смотрели по сторонам. Виленский замок, казалось, вымер. Лишь на крепостных стенах и у ворот стояли литовские воины, одетые в теплые бараньи тулупы с железными шлемами на головах.

Вдруг со стороны большой башни, располагавшейся шагах в двухстах от ворот, раздался звонкий, призывный сигнал трубы, и откуда-то из глубины большого дворца, стоявшего прямо напротив озадаченного тишиной и порядком брянского князя, вышли одетые в богатые наряды литовцы.

Впереди всех шел уже известный брянцам князь Монвид, рядом, слева от него – князь Михаил Асовицкий, а справа – тоже литовский князь, но незнакомый Дмитрию Брянскому. За спинами князей шли четверо их слуг: все, как князья, с короткими, аккуратно подстриженными бородками.

Князья были одеты в коричневые польские кунтуши, обильно обшитые серебряными галунами и подбитые мехом куницы, в коричневые же штаны, обтягивавшие ноги, и мягкие красные сапоги. Лишь головные уборы у них были разные: у князя Михаила – обычная, подбитая куницей алая княжеская шапка, у литовцев же – мохнатые, лисьего меха, шапки, скроенные по-разному. У Монвида шапка напоминала татарский треух, у незнакомого князя – скорее колпак с кисточкой, белого меха, на самом верху.

– Здравствуйте, славные русские люди! – весело сказал Монвид. – Хлеб вам и соль! – Он быстро подошел к князю Дмитрию и троекратно, по русскому обычаю, поцеловал его – Это – известный тебе Михаил, – добавил он, – а вот и мой брат Альгирдас! – представил он незнакомца.

– Здравствуй, Дмитрий Романыч! – промолвил князь Михаил, также обнимая и целуя брянского князя. – Вот ты теперь и наш славный гость!

– Здравствуй! – буркнул по-русски, но с легким свистящим акцентом, князь Ольгерд, с любопытством разглядывая брянского гостя и протягивая правую ладонь для рукопожатия.

– Вот какой величественный воин! – подумал, не сводя глаз с Ольгерда Гедиминовича, князь Дмитрий. – Я вижу в нем большую силу духа!

Стальные умные глаза князя Ольгерда излучали спокойствие, уверенность и храбрость, а рослая статная фигура говорила о хорошем здоровье и выносливости.

– А мы ждали тебя, Дмитрий, – промолвил Монвид, словно освещая всех своей ослепительной улыбкой. – Когда вы добрались до Могилева, наши люди сразу же послали нам весточку. Однако, что это мы стоим: перед вами хлеб-соль!

Слуги-литовцы, одетые, несмотря на холод, в легкие белые кафтаны и штаны, вышли из-за спин князей. Двое из них держали тяжелый серебряный поднос с хлебом и стоявшей рядом с караваем стеклянной солонкой, а двое других – золоченый поднос с золочеными же кувшином и чаркой, наполненной ярко-красным вином.

Брянский князь отломил кусок от хлебного каравая, обмакнул его в соль и быстро прожевал. Затем он поднял серебряную чарку и, без слов, опрокинул ее содержимое себе в рот. – Ваши хлеб-соль и сладкое вино хороши и приятны! – сказал он, улыбаясь, и ставя чарку на поднос.

Литовские слуги также быстро исчезли за спинами своих князей, как и появились.

– А теперь, наш знатный гость, – сказал князь Монвид, подняв вверх руку, – прошу тебя и твоих бояр во дворец к моему батюшке, великому князю Гедиминасу! – И он склонился перед знатными брянцами в поясном поклоне. – А ваших прочих людей обустроят наши слуги!

Князь Дмитрий ответил на поклон таким же образом и без слов проследовал за литовскими князьями. Гости быстро вошли во дворец великого князя и были поражены внутренней роскошью и убранством здания. Пройдя через небольшую переднюю, стены которой были обиты резным деревом и украшены всевозможными охотничьими трофеями – от кабаньих голов до рогов грозных туров и лосей – брянцы, следуя за встретившими их князьями, оказались в большой светлой комнате с окрашенным черной краской деревянным полом и стенами, обитыми красной, напоминавшей византийскую парчу, тканью.