Возвращение брянского князя было пышным и торжественным. Весь город сбежался встречать его. Все духовенство в праздничной одежде, блиставшие роскошными нарядами бояре, княжеские дружинники и слуги вышли из крепости и стояли возле ворот, плача навзрыд. Не было ни хлеба-соли, ни вина: не гостя встречали, но хозяина! Все городские колокола не просто звонили а, казалось, надрывались! – Слава могучему Дмитрию! Слава нашему князю! – орали со всех сторон. – Долгой жизни Дмитрию Романычу!

Как будто не было прежних бунтов и вечевых сходок брянцев! Как будто не случилось в декабре прошлого года страшного злодеяния! Толпа довольно быстро перешла от ярости и бешенства к веселью и благодушию.

Но брянский князь уже был не тот. Не успел он прибыть в свой славный «охочий терем», обнять своих «верных бояр» и принять благословение от владыки Иоанна, как сразу же потребовал созыва боярского совета, на котором подробно рассказал о своей жизни в Литве и о князе Гедимине. Затем он выслушал бояр и тщательно обсудил с ними ситуацию в Брянске. Он не был убаюкан торжественной встречей брянцев и, понимая, что при любом повороте событий возможны беспорядки, стал искать решение, чтобы раз и навсегда упрочить свою власть.

Шел март 1341 года, и князю нужно было ехать в Орду. К тому времени уже образовалась двухлетняя задолженность перед татарами: ведь князь Глеб так и не сумел с ними расплатиться за прошлый год! Вместе с тем князь Дмитрий не хотел тормошить утихших горожан. Серебра у него было вполне достаточно! Но вот с уплатой двухлетней дани пришлось бы почти полностью растратить казну.

– Что теперь делать, мои славные люди? – вопрошал князь. – Неужели больше нет доходов?

– Зачем тревожиться, сын мой? – сказалл ему на это епископ Иоанн. – Горожане с радостью тебя встретили! А это значит, что они сами вскоре пополнят твою казну серебром и мехами!

В самом деле, и недели не прожил князь в своем стольном городе, как престарелый огнищанин Орех Чурилович доложил ему, что «купцы и охотники доставили все недоданное в твою казну серебро!»

Даже знатный охотник Гордей Борович, попытка грабежа которого способствовала известному брянскому бунту, сдал княжескому огнищанину целую гривну серебра.

К радости князя и бояр, в короткий срок все княжеские расходы, понесенные из-за бегства в Литву, захвата Брянска незадачливым Глебом Святославовичем, и, наконец, бойкота князя-узурпатора и возникших беспорядков, были перекрыты щедрым серебряным дождем! Теперь можно было спокойно отвозить «выход» в Орду! Князь собирался самолично отправиться в Сарай, как он это раньше делал, и принести свои извинения татарскому хану, но брянский епископ отговорил его от поездки.

– Пусть туда едут славный Кручина с избранными боярами, – сказал владыка, – а ты скажешься тяжело больным. Надо чтобы царь Узбек знал, как тяжело ты пережил несправедливость! А наши люди поведают ему, как тебе было горько терпеть лишения и беды на чужбине из-за лживого оговора!!

Так и поступили. Совет брянского епископа был не только мудрый, но удачный!

Брянские посланцы вернулись из Сарая в веселом настроении: ордынский хан не только принял брянское серебро и простил князю «литовское сидение», но даже посочувствовал князю Дмитрию за «незаслуженные страдания, связанные с чрезмерной доверчивостью государя»!

Боярин Кручина Миркович рассказал и о своей встрече с новым великим владимирским и московским князем Симеоном, их беседе и преподнес брянскому князю драгоценный кубок.

Все случившееся было так необычно и неожиданно!

– Неужели мы подружимся с Москвой? – думал, не веря своим глазам и ушам, князь Дмитрий. Но особенно он был поражен приездом московских бояр, возглавляемых самим Иваном Михайловичем!

– Мы приехали посмотреть на твою дочь, – говорил влиятельный московский боярин, – И, если девица нам понравится, сосватать ее за брата великого князя!

Дмитрий Романович, пребывавший в крайнем изумлении, пригласил на встречу с московскими нежданными гостями супругу и дочь.

Москвичи были так поражены красотой юной Феодосии, что сразу же завели разговор о свадьбе и порядке ее проведения.

– Будем играть свадьбу в Москве, – сказал, после долгих разговоров с брянскими князем и боярами в думной светлице, боярин Иван Михайлович. – И вам придется собираться к нам в гости!

Это не устраивало князя Дмитрия. – Свадьбы наших дочерей всегда играются у нас! – возразил брянский князь. – И не может быть отъезда невесты без знакомства с женихом и, в отсутствие отца, с его старшим братом! Все должно быть строго по закону!

– Но наш великий князь Семен не может приехать в Брянск из-за многих дел! – пытался спорить боярин Иван. – И жених готов встретить свою невесту только в Москве!

– Я могу понять великого князя Семена, – кивнул головой князь Дмитрий, – но чтобы сам жених встречал мою дочь в Москве? – он засмеялся. – Это такая нелепость! Я готов принять любого князя или родственника, как замещающего Семена Иваныча, но жених должен обязательно приехать сюда! Пусть моя Федосья увидит его! А вдруг он будет не по сердцу моей дочери? Вы хотите, чтобы я силой заставил ее выйти замуж? Нет уж, увольте, моя дочь не холопка, а славная княжна! Свадьбы без жениха не будет!