Князь Тит Мстиславович, слышавший весь разговор, только усмехался, а княгиня недоверчиво кивала головой.

– Да как же я смогу уговорить такую девицу? – пробормотал, волнуясь, князь Святослав. – У меня совсем нет времени на дальние поездки: так надоела эта проклятая Орда! Я теряю свое лучшее время летом или осенью, отправляясь туда с данью!

– А тебе и не надо ехать в нашу славную Литву за невестой, – улыбнулся Валент Янович. – Я сам помогу тебе в этом, если ты не возражаешь! И найду тебе такую красавицу, что ты лучше не найдешь во всем свете!

– Нам нужна знатная девица, мой дорогой гость, – вмешался в разговор князь Тит, – подлинная княжна! Вот если бы у великого Ольгерда была молодая дочь!

– Радуйтесь! – вскричал, как бы припоминая, боярин Валент. – У нашего славного господина Альгирдаса есть дочь на выданье! Она совсем молодая и очень красивая!

– У великого князя есть дочь?! – подскочил, забыв о свадьбе, князь Тит. – Уважь меня, мудрый литовец, и помоги нам в этом душевном деле!

– Тогда придется подождать, достойный князь, – сказал, скромно опустив голову, литовский вельможа. – Хватит ли вам терпения до следующего лета?

– Хватит! – кивнул головой князь Тит, мысленно представляя себя родичем самого великого князя Ольгерда. – Я не пожалею ни серебра, ни богатых подарков! Будь же моим сватом! Я в долгу не останусь!

– Хватит и мне, почтенный литовец, – пробормотал князь Святослав. – Я буду ждать тебя с нетерпением и радостью. И никогда не забуду твою доброту!

– Ладно, – поднял руку Валент Янович. – Договорились! Я готов быть вашим сватом к самому великому князю Альгирдасу!

Тем временем свадебный пир шел своим ходом. Гости ели, пили, попеременно выкрикивая хвалу молодым, князю-хозяину и литовским гостям.

Княгиня ушла сразу же после заключительных слов литовского вельможи: устала от шума и захотела поразмышлять наедине.

Вскоре князь-отец отправил в опочивальню и молодых. – Пора им теперь всласть полюбиться! – сказал он пировавшим и жестом руки показал слугам отвести их. Сам же он еще долго сидел за столом, беседовал со знатным литовцем, произносил здравицы, пока не почувствовал усталость и желание спать. По его распоряжению слуги подбежали к гостям и повели каждого из них в заранее приготовленные комнаты. – Пошли же, славный боярин, – князь Тит поднял руку, глядя на литовца Валента. – А завтра мы еще лучше отпразднуем наше дело! Пир еще не закончен, надо не меньше трех дней!

Молодые вошли в опочивальню, держась за руки. В небольшой темной и хорошо натопленной комнате ярко горели свечи. Посредине стояла широкая, покрытая белым льном кровать.

– Садись же, мой сердечный жених, – промолвила дрожавшим голосом невеста. – Я сама сниму с тебя сапоги!

– Не надо, Машенька, – тихо возразил князь Роман. – Я сам разуюсь! Зачем тебе гнуть свою нежную спину?

– Нет! – решительно сказала, успокоившись, девушка. – Это древний обычай! Если его не соблюдать, можно накликать беду от злых духов!

– Ну, тогда ладно, – кивнул головой жених и уселся на кровать, спустив вниз ноги.

Девушка быстро и ловко стянула с него сапоги.

– А теперь я сам, – пробормотал, волнуясь, молодой князь, снимая с себя одежду. Ему казалось, что его трясущиеся руки одеревенели. – Вот так! – буркнул он, стесняясь своего нагого тела и хватаясь за теплое греческое одеяло. – Ложись и ты…

– Надо потушить свет, – промолвила, вновь приходя в волнение, невеста. – Ну, вот, – она подбежала к подсвечникам и стала дуть на пламя свечей.

Князь Роман поднял глаза и обомлел: в лунном свете, проникавшем через верхнее оконце, перед ним шла обнаженная красавица-невеста! – Какие округлые груди, – думал, чувствуя сильное желание, князь Роман, – а зад, а нежная спинка! Иди же сюда, моя сладкая прелесть!

– Иду, Романушка, – проворковала девушка, задув последнюю свечу. – Вот я, мой любимый супруг, вся здесь перед тобой!

– Ох, моя красавица, – бормотал, задыхаясь, но стараясь делать все медленно и осторожно, молодой князь. – Я так тебя хочу, что не могу даже говорить! – Он почувствовал, как тревога и страх за первую брачную ночь улетучились, оставляя место горячей, безумной страсти. – Ох, люблю, люблю тебя, сладкая павушка!

– Ах! – вскрикнула девушка, почувствовав резкую боль и тут же выпрямилась, как бы втягивая в себя суженого. – Еще, еще, мой любимый! Вот так, глубже, не щади меня! Ох, как сладко!

Князь Дмитрий Романович только что, в декабре 1346 года, вернулся в Брянск. Шел крупный густой снег, морозы ослабли, и трехдневный проезд из Смоленска не был труден.

– Опасно, сын мой, ездить в такой лютый холод! – сказал брянскому князю при встрече епископ Иоанн. – Благо, что Господь тебя сохранил!