С этим митрополит, скрепя сердце, согласился. В Константинополь послали «богатые дары», благо, великий князь не пожалел своих сокровищ, и «грамотку» с просьбой на развод и новый брак великого князя.

Отправляя своих людей в дальний путь, митрополит лелеял в душе надежду, что святейший патриарх проявит решимость и поддержит его, отказав князю Симеону в брачных притязаниях. Но обстановка в Константинополе была не та, чтобы ссориться с богатой паствой: довольно скоро московские посланцы вернулись «с патриаршим благословением». Так, уже беременная княгиня Мария стала законной супругой великого владимирского и московского князя.

– Вот какие дела, – вздохнул, наконец, вышедший из раздумий князь, мысленно пройдя через все минувшие испытания. – Однако надо говорить о деле!

Затихшие на время княжеского забытья бояре зашевелились, загудели.

– Перед нами возникла литовская угроза! – нарушил тишину боярин Василий Окатьевич. – Мы видим неминуемую беду! Разве ты не знаешь о свадьбе князя Романа Молодого в Козельске?

– Знаю, – кивнул головой князь Симеон, – и не вижу никакой опасности! Титу Козельскому был нужен зять, и он его получил! Да еще отдал в приданое ему свой городок!

– Но ведь этот Тит с радостью принимал литовских посланников! – возразил Феофан Бяконтов. – И уважил их сватовство! А когда в Козельск приехали наши люди, то они встретили не приветливость и радость, а страх и тревогу! Я вижу, что Литва уже наложила свою жадную руку на карачевский удел!

– Нечего волноваться из-за пустяков, – усмехнулся князь Симеон. – Пока Литва еще далека от карачевских земель…

– Зато уже дотянулась до брянских! – буркнул Дмитрий Зерно. – Дмитрий Красивый побывал той зимой в Смоленске у престарелого Ивана! Мы еще не знаем об их разговорах, но не сомневаемся: брянский князь ищет союза против Москвы со Смоленском и Литвой!

– К тому же, Иван Смоленский уже давно не ездил в Орду! – молвил Андрей Кобыла. – И «выход» он платит не вовремя! Видимо, все смоленское серебро «уплывает» в Литву!

– Возможно, это так, – кивнул головой князь Симеон. – Иван Смоленский вправе так поступать…И Дмитрий Брянский, как я узнал, тоже сам не ездит в Орду, а за то выплачивает двойной выкуп! Теперь от него ездят в Сарай только бояре…Вот бы нам такую вольницу! Но я думаю, что татарский царь никогда не освободит меня от моей повинности! Его грамотка, или ярлык, на великое владимирское княжение тянет меня на дно, как тяжелый камень!

– От этого нельзя отказаться! – покачал головой Федор Акинфиевич. – Тогда Москва сразу же потеряет свое величие и погибнет!

– Я это понимаю, мои славные бояре, – молвил князь Симеон, – но мы сами не должны губить свое дело! Разве нам мало того несчастья, связанного со смертью дочери Дмитрия Красивого, Федосьи? Мой братец Иван даже сейчас, получив новую супругу, вспоминает то тяжелое горе! Смерть несчастной Федосьи от какого-то поветрия необъяснима! А может, она умерла не от поветрия?

– От поветрия, великий князь! – пробасил Василий Вельяминов. – На ее лице не было никаких подозрительных признаков!

– А почему тогда под Брянском объявились, как разбойники, люди Босоволкова? – вопросил великий князь.

– Я же говорил тебе тогда, государь, – сказал с виноватым видом вставший из середины палаты боярин Алексей Петрович. – Это случилось не по моей вине! Все в руках Господа а мы – только Его слуги…

– Может оно и так, – грустно сказал князь Симеон, – однако, волей случая, наши брянские дела совсем расстроились! Вот так мы сами толкаем Дмитрия Красивого в объятия литовцев!

– Не горюй за это, великий князь! – встал со своей скамьи боярин Иван Акинфиевич. – Нет у нас дружбы с Брянском – и не надо! Так было всегда! Брянские князья – гордые и заносчивые и никого не признают, кроме ордынского царя! Пусть же они дружат со Смоленском: на то они и родственники! И пусть целуются с Литвой! Нарвутся на царский гнев! Этот Брянск еще ни разу не был захвачен татарами! Ничего: доиграются! А Литва нынче – очень хитра! Ольгерд всегда готов занять русские земли. Сначала переманит на свою сторону Смоленск и Брянск, а там – пойдет дальше! Вот уже добрался до Тита Козельского…Значит, имеет виды на карачевский удел!

– Опять ты вспомнил этот Карачев! – махнул в раздражении рукой князь Симеон. – Что вам эта свадьба Романа Молодого? В конце концов, разве этот Роман не русский? Вот если бы он был литовец…

В это время хлопнула дверь, и в думную палату вбежал княжеский слуга. – Государь-батюшка! – крикнул он. – Тут к тебе пришел посланец от князя Тита Козельского! Впускать его?

– Впускай! – весело сказал князь Симеон. – Вот вам, бояре, и мое слово на руку! Сейчас мы выслушаем козельского человека и успокоимся!