Но и вельможи хана Узбека почти ничего не знали по делу князя Юрия и лишь сообщили ему, что в Сарае в прошлом году побывал новый великий суздальский князь Дмитрий Михайлович, который, будучи во дворце хана Узбека, о чем-то с ним беседовал лишь в присутствии самых доверенных сановников, включая ханского тайного советника Субуди. Идти же к Субуди, известному своей неподкупностью и преданностью хану, Юрий Даниилович побоялся. – Еще потеряешь голову за свое собственное серебро! – заключил он.

Вот и в этот день князь Юрий сидел в ожидании сарайского владыки, надеясь получить от него хоть какие-то вести.

Но высокий священник все не шел, и московский князь дремал, лежа на мягком татарском топчане. Неожиданно в его полутемную комнату вошел молодой слуга и громко зашаркал ногами. Услышав посторонний шум, князь Юрий открыл глаза. – А, это ты, Буян, – сказал он, зевнув. – Зачем меня потревожил?

– Тут к тебе пришел один поп, княже, – пробормотал слуга. – Говорит, что от владыки…

– От владыки? – нахмурился московский князь. – А почему не сам владыка? Неужели он за Дмитрия Тверского? Может, не хочет ссориться с Тверью? Это все тревожно! Однако же зови его сюда, Буян, пусть обо всем расскажет. И разожги побыстрей свечи!

В княжескую опочивальню вошел рослый седобородый священник, одетый в черную рясу, с большим серебряным крестом на серебряной же цепи, висевшей на шее.

– Здравствуй, славный князь Юрий! – пробасил он, крестясь на иконы и крестя князя. – Да благословит тебя Господь!

– Здравствуй, отец Епифаний! – узнал священника князь Юрий. – А почему не пришел сам владыка?

– Владыка нынче занедужил, княже, – священник опустил свои голубые глаза вниз, – и вот послал меня к тебе. К нам пришли люди владыки из жалкой Волыни, несчастного Киева и русского севера…Он сам их принимал и узнал много новостей. Тебе следует их знать. Не правда ли, славный князь?

– Правда, святой отец, – улыбнулся Юрий Даниилович. – Тогда садись со мной и выпей доброго греческого вина! Эй, Буян! – крикнул он. – Тащи же сюда нужный бочонок и чаши!

– Слушаюсь, княже! – покорно кивнул головой слуга, отходя от зажженной им свечи, установленной на стене так, что ее свет падал на стоявший перед княжеским топчаном стол. Комната сразу же осветилась, и таинственные тени забегали по стенам княжеской спальни. Отец Епифаний, удобно усевшись на скамью, стоявшую за столом напротив князя Юрия, охотно принял из рук княжеского слуги серебряную чашу. – Благодарю тебя, княже! – сказал он, отхлебнув из красивого сосуда. – Доброе винцо, заморское!

– Да, святой отец, доброе, – рассеянно промолвил московский князь. – Принимай же для радости души! – И он сам отпил из своей винной чаши. – А теперь, святой отец, – сказал он, видя, как священник поставил чашу на стол, – поведай мне все последние новости!

Отец Епифаний не заставил себя долго упрашивать и, погладив свою окладистую бороду, начал повествование.

Прежде всего, он сообщил о событиях на Псковщине, чем живо заинтересовал князя Юрия. Оказывается, псковичам удалось-таки призвать к себе на помощь литовского князя Давыда, который с большим войском, составленным из его дружины и псковского ополчения, разбил немецких рыцарей, нагло подошедших под самые стены Пскова.

– Тот литовский князь Давыд вовремя подоспел, – улыбнулся священник, – и сразу же повел свои полки за реку Великую! А там расположились немецкие крестоносцы со своими ладьями и конницей. Они осаждали город уже восемнадцать дней и вплотную придвинули к стенам Пскова могучие тараны. Но славный Давыд с псковичами немедленно отбили у немцев все осадные орудия. Под стенами города произошла жестокая битва, в которой погибли многие лучшие воины и даже праведный посадник Селила Олексич! Немцы были разбиты и с позором бежали от стен Пскова!

– Убит посадник Селила! – покачал головой Юрий Даниилович. – Мне его очень жаль! Он был дружен со мной и очень хвалил мою Москву! Но что поделаешь? Долго живут лишь одни злодеи…

– Это так, княже, – кивнул головой отец Епифаний. – Только праведники всегда страдают! Мы вот узнали, что в Болгарии в этом году замучили одного праведника по имени Федор…Этот человек хлебнул немало горюшка за нашу веру!

– Царствие ему небесное! – перекрестился князь Юрий.

– И на Руси немало скорбных событий, – мрачно молвил священник. – Еще весной умер бывший тверской владыка Андрей, ушедший в монастырь святой Богородицы на Шешне. Тяжело заболел новгородский владыка Давыд…

– Господи, спаси! – вновь перекрестился московский князь. – А что ты еще знаешь о Пскове и Новгороде?

– Со Псковом не все ладно, – кивнул головой священник. – Литовский князь Давыд, разогнав немцев и получив свое княжеское жалованье – не один воз серебра – ушел назад в Литву! Он не захотел остаться в Пскове! А бесстыжие немцы – тут как тут! Если бы не изборский князь Астафий, плохо бы было псковичам! Этот славный литовец не испугался грозных крестоносцев, разбил их отряды, освободил пленников и вернул псковичам захваченный немцами скот!