Марина стянула до колен домашние брюки, сверху надела теплый свитер и села голой кормой на ведро.

– Бли-ин, как же больно, – корчилась Маринка, боль усиливалась с каждым часом, – и сидеть неудобно.

– Терпи, раз голая по морозу ходишь. Говорю же, надень штаны, нет! Форсишь в одних колготочках, потом дохнешь лежишь!

Машка с любопытством ходила вокруг мамы.

– Мама кака?

– Мама попу греет, замерзла.

– Маня попу, а-а!

– Маше нельзя, горячо, иди к бабе Томе.

Раздался звонок в дверь.

– Кого еще леший несет? – Тамара Николаевна открыла дверь. – У-у, Володя! Заходи, миленький! Кушать будешь? Сейчас разогрею котлетки, проходи в комнату пока, Маринка там лечится сидит.

Вова разделся и прошел в зал. Посреди комнаты, скорчившись, на большом жестяном ведре сидела бледная Маринка с испариной на лбу, прижав руки к животу.

– О как! У нас унитаз сломался?

– Вова, не смешно. У меня цистит.

– Мда-а, сочувствую. И что теперь? Поедешь?

– Поеду, конечно.

– Только зассых в Стамбуле и не хватало.

– Вова, кончай балаган, мне, правда, больно.

– Да верю, верю. Я тебе денег еще немного принес на дорогу.

Даже удивляться было больно. Тамара Николаевна накормила зятя, они немного еще поболтали о том о сем.

«Странно, мать так Вовку любит. Приходит редко, ребенком не занимается, денег почти не дает. А она все лебезит перед ним».

Марина повезла с собой триста пятьдесят долларов. Для начала неплохо. Зоя взяла с собой женские прокладки размера ХХL. От Северогорска до Софии ехали поездом через Москву. Марина всю дорогу лежала, старалась меньше пить, жгучая боль не проходила, аптек по дороге не встретилось. Она подкладывала сразу по две, а то и по три прокладки и ходила под себя. Зойка смеялась:

– Вот она, старость! Недержание и безденежье!

Маринка хохотала, писалась от смеха и, скрючившись, покрепче прижимала руками огромные прокладки.

В Москве была пересадка, и девчонки, наконец, нашли аптеку.

– Невиграмон, воды и прокладок!

«Странный выбор», – подумала женщина-фармацевт, протягивая пакет. Маринка, прямо в аптеке, выпила у прилавка сразу две таблетки, чтобы наверняка. Через два часа боль стала отходить, и от Москвы до Софии Марина ехала как все нормальные люди. Пила вдоволь, ходила куда надо и как положено.

В Софии была пересадка на автобус. Потом был тот самый перевал. Он, и правда, был страшный, Марину прилично укачало. На таможне у них отобрали все игрушки – видимо, у таможенников, поголовно, малые дети. Но, слава богу, денег не отняли. А бабы рассказывали, случаи были.

К вечеру, наконец, приехали в Стамбул. Надо было искать дешевую гостиницу, и девчонки пошли стучаться во все двери подряд. Позже Марина вспоминала, что у них совсем не было страха и чувства опасности. То, что она спустя годы видела в телевизионных программах, то, происходящее как раз в том времени, повергало ее в шок. В любой гостинице их запросто могли изнасиловать, отобрать паспорта, сдать в бордель или просто убить. Как она могла оставить малое дитя и ехать в такую криминальную даль?! Но сейчас Марина во всем положилась на бывалую в здешних местах подругу, и они продолжили искать ночлег. Завтра – один день на все про все.

– Сколько за ночь? – Зоя, миловидная, невысокая, хорошо сложенная блондинка, начала торг с администратором.

– Тэн доллар.

– Сколько?! Ты с ума сошел! Я за десять баксов зайца в поле загоняю.

– Ват?

– Дорого, говорю! Пошли, Маринка. Найдем подешевле.

Они зашли в следующий отель.

– Зой, нормальная гостиница была.

– Ты сюда наследство проматывать приехала? Или бизнесом заниматься?

– Бизнесом заниматься.

– А ты на что собираешься бизнесом заниматься? Может, в ресторан еще сходим?

– Кстати, не мешало бы поесть чего-нибудь. В животе урчит.

– Сейчас устроимся и поедим, я знаю, как даром поесть.

Марина насторожилась. Зойка, вроде, не такая. Замужем.

– Да нет! Продавать тебя не буду, – она засмеялась, посмотрев на обалдевшую от впечатлений Маринку.

«Stella» – горело неоном, и по-русски дописано: «ПиатЪ долар».

– Вот! То, что нам надо.

Девочки втащили чемоданы на ресепшн.

– Места есть? – Зойка ужасно устала и еле передвигала ноги.

– Ест. До утро. На два рум?

– На двоих.

– Паспорт давай, тен доллар. Тут сигнатура, – администратор дал что-то подписать.

Девчонки отдали паспорта. Это в девяностые-то!

– Утро забрат, – небритый полусонный турок положил паспорта в стол и взял доллары.

– Сейчас вещи кинем и поедим. Главное, кафешку найти недорогую.

Они шли по длинному коридору. Пол из широких кривых досок тревожно скрипел, как в мистическом триллере. Яркий свет ртутных ламп резал глаза белым светом. Стены были покрашены светлой краской неясного цвета. Они нашли свой одноместный номер, он был открыт.