– У меня дела, – спокойно ответила Мила, – а что за паника?

– Как что? Сергею тушенку надо отгружать. Он обзвонился!

– Тушенку? Какую?

– В смысле, как какую? За полутуши свиные.

– А-а…

– Мила, мы полутуши получили?

– Да, сегодня вечером получим, они в пути.

– А тушенка?!

– Да угомонись ты со своей тушенкой! Получит он ее. Что за кипишь?

Марина успокоилась. Мила говорила ровно, без истерики.

– Мил, а кто такой Карим?

– Карим, Карим, ему не дадим… – на том конце провода захихикали, – Милка, бросай телефон, пошли шаму пить, – услышала Марина мужской приятный голос.

Ту-ту-ту… положили трубку.

До вечера было сто звонков. Славик-художник куда-то тоже исчез. Мила не появилась. Маринка трубку не брала.

Утром позвонил Сергей.

– Марина? Доброе утро!

– Привет!

– Мы во сколько встречаемся?

– А что? Во сколько надо? И зачем?

– Как это зачем? Милка сказала, ты мне два вагона тушенки отгрузишь за свинью.

– Я?!

– Ты. А что, проблемы?

– Ну, вообще-то, да. У меня нет твоих консервов, и Мила не давала мне никаких по ним указаний.

– Да? А Мила сказала, что ты в теме и тушенка твоя.

– Моя?!! Ты с ума сошел!

– А по-моему, это вы, бабы, там с ума сошли! Я сейчас приеду и косы ваши на..уй намотаю!!!

Ту-ту-ту…

«И косы ваши намотаю… И зачем наматывать на ЭТО, ему же будет ходить неудобно. К тому же у нас с Милкой короткие стрижки». Марина быстро все поняла, потому как была не тупая. Не поняла только, почему Милка выбрала ее, а не Славика. Достала сигареты. Вышла на улицу и закурила. Курила и думала. «Подпись, что получила полутуши от Сереги, – ее. Милка Кариму скажет, что свинину не получила. Маринка встревает на четыре вагона перед Каримом. Подпись, что приняла у Милки тушенку, – ее. Звезда тебе, Марина. Ты свинью Милке должна и четыре вагона тушенки Сереге. И где же наша свинка? А свинка у Милочки. А где же наша Милочка? А Милочка где-то прячется. А кто такой Каримчик? А Карим Кеберов – московский банкир-олигарх. У него, видимо, Милочка взяла денежки на хрюшины полутушки. И есть ли, вообще, тушенка?»

– Куришь? А ну поехали-ка прокатимся… – раздался знакомый голос.

Фикса. Милкина крыша. И с ним его напарничек Ванька Лучников, Лучник. Они с Маринкой по молодости крутили, на дискотеки там, то-се. Сейчас в бандитах, а тогда водилой на «ХЛЕБе» промышлял.

– Прокатимся?

– Зачем? Куда?

– Не кудахтай, – Фикса был настроен не мирно.

– Ну поехали, прокатимся.

«Зачем я пошла с ними? Завертелась какая-то канитель…» Она на автопилоте села на заднее сиденье в «Аудюху», Лучник – на переднее пассажирское. Фикса рванул с места.

– Знаешь, о чем базар?

– Нет.

– И не догадываешься?

– Нет. Давайте по делу, мальчики.

– Хм, ма-альчики… как шлюха базарит, – Фикса заржал, – слышь, Лучник? Ма-альчики…

– Может, все же объяснишь, хотя бы ты, Ваня?

Иван обернулся.

– У тебя с Милкой какие дела?

– Я на зарплате, – Марина все поняла.

– Она нам должна за несколько месяцев. Говорит, ты в теме, с тебя взять.

– Да вы что, обалдели? Я-то причем?

– Слышь, коза, ты не соскакивай, – Фикса зло зыркнул в зеркало заднего вида, – ей какой резон п… ть?

– Фикса, погоди, у нее резон как раз есть. Она должна, ты помнишь, не только нам. Там и Карим в очереди, – Лучник рассуждал более здраво. Может, потому что не сидел.

– Да ладно! Карим? Ждет?! Вот Людка! П..ц, красава!

– То-то и оно. Маринка, давай без развода, ты не в деле?

– Ваня, я говорю тебе, нет! Я вообще не знаю, что у них со Славиком за дела!

– Да Славика уже мы выслушали. Он завтра из хаты своей мебель будет выносить на продажу, чтоб долю свою отдать.

– Долю?.. – Маринка поняла, насколько все серьезно.

– Значит, слушай сюда, шмара! – Фикса повернул в сторону дачных массивов.

«Куда это он везет?» – Маринка тряслась, но старалась вида не показывать. Она знала, что ни в чем не виновата, что все уладится, что, если выйдет живой из этой бессмыслицы, уволится. Устроится куда-нибудь…

– Слушаешь?

– Да…

– Тогда запоминай. Если Милка подтвердит, что ты должна, значит, ты должна. Мне лично. Мне насрать на ваши кадровые отношения, кто под кем, ясно?

– Ясно…

– У тебя, сука, дочь, если ты не забыла. Отдашь бабосы и гуляй. Усекла?

– Да… Отвезите меня обратно в город, не надо никуда ехать…

– Гы-гы-гы… обосралась? – Фикса ржал. Ванька сидел, нахмурившись, не встревая в разговор. Молодость молодостью, а бабло казенное.

– Отвези ее. Хорош уже. Она поняла все.

Они возвращались молча под максимальные децибелы любимого Маринкиного Чижа.

– Станция Березай. Кому надо, вылезай! – шутник Фикса резко тормознул у магазина. – Прошу, пани! Ползи наружу, приехали!

Ваня мельком посмотрел на Маринку и отвел взгляд. Марина опустила глаза на Ванькины безупречно начищенные ботинки. «Что с нами происходит?». «Аудюха», взвизгнув тормозами, рванула в сауну.