– Ты служишь богине Аштарт? Я ни разу не видел тебя, хотя часто там бываю.

– Меня это не удивляет. Я ведь не присутствую на службах, а только по хозяйству помогаю. Я служанка, а не жрица.

– Ты и ткани красишь? – спросил он, обратив внимание на мои ладони.

– Да. И этим мне приходится заниматься. Наш распорядитель торгует пурпурной материей, как и многие в пригороде Библа.

– Что ты еще умеешь делать? – не отставал господин Омагани.

Да что за напасть? Что ему нужно? Какие-то зеваки уже начали останавливаться возле меня, чтоб послушать, о чем это такой важный купец беседует с простолюдинкой. Я же начала нервничать.

– Мне многое приходится делать: наводить порядок в храме, украшать алтарь перед жертвоприношением, готовить еду для слуг и рабов, собирать оливки, отжимать масло. В общем, мне легче сказать вам, чего я делать не умею, господин. Но простите, мне пора. Наш распорядитель будет сердиться. Позвольте мне уйти.

– Куда ты спешишь?

– Мне нужно успеть на рынок до закрытия, и домой до темноты.

– Ты боишься темноты?

– Вовсе нет. Просто я хочу вовремя лечь спать, ведь завтра мне нужно будет подняться, как всегда, еще до восхода солнца.

Я уже начала потихоньку пятиться назад, давая понять купцу, что наш разговор пора закончить. Но не тут-то было. За моей спиной стоял один из его стражников, и я наткнулась на него. Снова повод для двусмысленного мужского гоготания. Ну, что за народ эти мужчины? Одинаковы во все времена.

– Разве тебе позволяли идти? – был задан мне вопрос.

– Но что вы от меня хотите? Зачем расспрашиваете меня? – не выдержала я неизвестности.

– Я подыскиваю служанку для своей жены, умную, толковую и работящую, – ответил мне господин Омагани. – Ты бы мне подошла. Что ты думаешь об этом?

– Я должна вас разочаровать, – вздохнула я облегченно. – Я нахожусь в кабале у храма и не могу нигде больше служить.

– Велика ли твоя кабала?

– Мне отрабатывать еще две луны.

– Это не помеха. Я могу тебя выкупить. Не так-то просто найти у нас в городе хорошую служанку, – сказал купец и добавил: – Я скоро снова буду в храме и найду тебя. Как твое имя?

– Лидали.

– Я запомню.

Больше он разговаривать не захотел, снова откинулся на спинку своего пышного сиденья и махнул рукой. Повозка двинулась дальше, набирая скорость и взметая пыль. А я так и осталась стоять посреди дороги, недоумевая. Неужели на этот раз все пойдет совсем по-другому? Только этого не хватало!

На рынок я еще вполне успевала. Но мне необходимо было до него посетить еще одно место. На другом краю города располагалась школа: низкий дом, обмазанный глиной. В этой школе обучали письму детей тех горожан, кто мог за это заплатить. Все больше и больше финикийским торговцам требовалось грамотных людей. Они налаживали обширные связи с окружающими миром, продавая все, что росло и производилось на нашей земле: древесину кедра и дуба, пурпурные ткани, фрукты, оливковое масло, вино и рабов. Поэтому школа для писцов никогда не пустовала.

Я вошла в это покосившееся строение, заглянула в одну из комнат, в которой сидел учитель и его ученик, видимо, провинившийся.

– Простите, нельзя ли увидеть Аббака? – спросила я у старшего.

Он обернулся удивленно:

– Кого?

– Здесь служит Аббак, он главный писарь. Могу я его увидеть?

– Никогда не слышал о таком, – недружелюбно проворчал учитель, видимо в тон прерванному только что разговору с нерадивым школяром. – Главный писарь – я. И нас тут всего трое. И никого с таким именем я не знаю.

– Как?!

Я оторопела и отступила за порог. Может быть, я что-то перепутала? Нет. Я точно помню. В этом районе Библа только одна школа писцов… Или нет? Я снова заглянула в класс:

– Скажите, нет ли здесь поблизости еще одной школы, похожей на вашу.

В ответ на меня посмотрели, как на сумасшедшую, и все стало ясно без слов. Но где же мне теперь искать Аббака? И как я смогу связаться с президиумом ордена? Он ведь должен был вывести меня на членов президиума в этом времени и местности.

Аббак был уникальным человеком. Такой среди нас был всего один. Он был и хронидом, и протохроном. Как ему это удавалось, – присутствовать одновременно во всех своих жизнях, – об этом знал только он. Даже сами хрониды, как сказал однажды Гедеон, не знали и не помнили, как Аббак возник среди них. В те далекие времена, когда протохроны только начали организовывать орден и налаживать связи с Альгузаром и Карумом, он вдруг возник как их представитель в президиуме. Но потом… Кажется, он впал в опалу у гроссмейстера… Теперь он только проводник, но при этом совершенно незаменимый посредник между президиумом и простыми протохронами.