Работал в Тунисе специалист Н. У него были проблемы с потенцией, и все попытки обзавестись потомством к желаемому результату не приводили.

И тогда он купил телевизор. В те годы в Тунисе можно было ловить первый итальянский канал RAI Uno. Каждый день после обеда итальянская певица Рафаэлла Карра вела развлекательную программу. И о чудо! При виде Карры Н. становился активным мужчиной. Да настолько, что через положенное время родился мальчик, которого они в честь певицы назвали редким для России именем Рафаэл.

Через много лет, будучи в Риме, я рассказал эту историю одному из руководителей местной безопасности. Он был знаком с Каррой и поведал ей эту историю. Она поинтересовалась, знаю ли я, где сейчас этот мальчик. К сожалению, я не знал.

«Это было в Мегаре, предместье Карфагена, в садах Гамилькара…» — так начинается роман Флобера «Саламбо».

Карфаген — это совсем рядом, пригород Туниса. В Тунисе все пропитано древностью. Там нельзя копать метро, потому что уже на глубине в метр можно найти предметы, относящиеся к Карфагену. Мальчишки, продающие туристам кусочки мозаики, предлагают действительно мозаику древнеримских времен.

Министр Елютин восхищался римской баней в Карфагене.

— Какая древность! — повторял он.

— Мы это за древность не считаем, — пояснил сопровождавший его гид. — Вот внизу — развалины финикийского храма. Это настоящая древность.

В Тунисе работали советские инструкторы по спорту. Среди них были чемпионы мира и олимпийских игр.

Как-то после пляжа мы со Славой Коваленко, будущим послом в Грузии, зашли в маленький бар.

— Здесь, если что случится, мы в полной безопасности, — сказал я и показал на невысокого щуплого парня, пившего пиво в углу.

Слава удивленно посмотрел на меня, а я объяснил:

— Это олимпийский чемпион по боксу.

Хорошо я знал и чемпиона Союза по дзюдо. Среднего роста, никакой выдающейся мускулатуры, очень скромный.

— Тебе когда-нибудь в жизни приходилось применять свое мастерство? — как-то спросил я его.

— Нет, ни разу. Однажды к моей жене пристал пьяный. Я уж было хотел его отогнать, но тут жена его схватила и оттолкнула. Он упал, а я удостоверился, что он жив, и мы ушли.

— Сегодня я приготовлю пиццу, — сообщил перед приемом наш повар Юра.

Что такое пицца, тогда никто не знал, но название было на слуху.

То, что он приготовил, пиццей назвать было трудно, о чем я ему и доложил после приема.

— Все равно это вкусно, — возразил он. — А пиццу я ел, и моя пицца лучше.

— Ты не пробовал класть в борщ карри? — спросил я его.

— Нет, — удивился он.

— Попробуй, будет очень вкусно.

— Да, но это уже будет не борщ.

— Так же как и то, что ты приготовил, не является пиццей, — ответил я.

Обед в нашем посольстве. Повар разносит шатобриан. Подходит с блюдом ко мне. Шутки ради я протянулся не за ближайшим ко мне куском, а за куском в другом конце блюда. Повар шепчет:

— Берите тот, что с краю.

Я взял и принялся следить за тем, кому предназначается кусок, который я чуть было не взял. Оказалось — жене посла.

После приема она возмущалась:

— Мясо невозможно было есть: сухое, жилистое.

— По-моему, мясо было отличное, — не согласился посол.

— Отличное, — подтвердил посланник.

Я тоже сказал «отличное» и про себя улыбался. Я все понял. Послиху не любили. И при каждом удобном случае не упускали возможности сделать ей гадость.

Цены в Тунисе росли, а зарплата не повышалась в течение пяти лет. Мы с послом решили просить центр повысить зарплату. Главный документ, который необходимо было прилагать к просьбе о повышении зарплаты, назывался «бюджетный набор»: там нужно было указать цену продуктов и товаров первой необходимости на местном рынке и к каждому пункту приложить документ, подтверждающий цену.

Для всех стран список был един, для Туниса, например, нужно было представить цену на столь распространенные в стране теплые рукавицы и лыжи. Кроме того, список был составлен очень давно и не обновлялся, поэтому в него входили патефон и калоши.

Мы создали бригаду, направили людей по магазинам. Ребята нашли торговцев, которые выдали им чеки на покупку патефона и лыж. Потом мы направили документы в Москву.

Через месяц для проверки к нам приехал начальник валютно-финансового отдела, мой старый знакомый Володя Купцов.