Сэйди поклонился и вышел. Через несколько минут он вновь появился. Позади шел человек в одежде мерга с лицом, покрытым шрамами.

– Приветствуем посланца Тор Эргаса! – возгласил евнух.

– Приветствуем! – вторил хор.

– Осторожнее! – зазвучал бесстрастный голос в голове. – Это тот, кого мы видели в гавани.

Гарион присмотрелся к мергу и понял: именно так оно и есть.

– Поклон тебе, Солмиссра Вечноживущая, – небрежно пробормотал гролим, кланяясь сначала королеве, а потом стоящей позади трона статуе. – Тор Эргас, король Ктол Мергоса, шлет пожелания счастья и привет духу Иссы и его верной служанке.

– Нет ли вестей от Ктачика, Верховного жреца гролимов? – спросила королева, сверкая глазами.

– Конечно, – кивнул мерг, – но об этом лучше говорить с глазу на глаз.

– Чье поручение ты выполняешь – Тор Эргаса или Ктачика? – осведомилась королева, не переставая любоваться своим отражением в зеркале.

– Могу ли я остаться с вами наедине, ваше величество? – спросил гролим.

– Здесь никого нет.

– Но...

Мерг бросил значительный взгляд на коленопреклоненных евнухов.

– Это мои слуги. Найсанская королева никогда не остается в одиночестве. Пора бы уже знать.

– А мальчишка? – показал гролим на Гариона.

– Тоже слуга, только у него немного другие обязанности.

– Как угодно, – пожал плечами гролим. – Приветствую тебя от имени Ктачика, Верховного жреца гролимов и ученика Торака.

– Служанка Иссы приветствует Ктачика из Рэк Ктола, – официальным тоном заявила королева. – Чего хочет от меня Верховный жрец гролимов?

– Ему нужен мальчик, ваше величество, – не тратя времени на любезности, заявил гролим.

– Какой мальчик?

– Которого вы похитили у Полгары, тот самый, что сидит сейчас у ваших ног.

– Передай Ктачику, что я очень сожалею, – пренебрежительно рассмеялась королева, – но это невозможно.

– Спорить с желаниями Ктачика неразумно, – предостерег гролим.

– Еще более неразумно дерзко требовать чего-либо у Солмиссры, да еще в ее собственном дворце. Что может предложить Ктачик в обмен на мальчишку?

– Свою вечную дружбу.

– Какая нужда королеве змей в друзьях?

– Тогда золото, – раздраженно ответил Гролим.

– Я знаю секрет червонного золота энгараков, – лениво ответила Солмиссра, – и не желаю стать его рабыней. Оставь деньги себе, гролим.

– Осмелюсь ли сказать, что вы ведете очень опасную игру, ваше величество? – холодно спросил гролим. – Вы уже восстановили против себя Полгару. Можете ли позволить себе еще одного столь могущественного врага, как Ктачик?

– Я не боюсь Полгары. И Ктачика тоже.

– Храбрость королевы поистине велика, – сухо заметил мерг.

– Все это начинает надоедать. Мои условия очень просты. Скажи Ктачику, что враг Торака у меня и останется здесь, пока...

Она замолчала.

– Пока, ваше величество?

– Я отдам мальчика Тораку как свадебный подарок.

Гролим изумленно заморгал.

– Если Торак возьмет меня в жены и подарит бессмертие, я подарю ему Белгариона.

– Весь мир знает, что Бог-Дракон энгараков погружен в сон, – возразил гролим.

– Но не навсегда, – жестко заметила Солмиссра – Жрецы энгараков и чародеи олорны почему-то забывают, что Солмиссра Вечноживущая умеет читать небесные знамения так же хорошо, как и они. Близится день пробуждения Торака. Скажи Ктачику, что в день нашей с Тораком свадьбы Белгарион будет у его ног. Но до этой минуты мальчик принадлежит мне.

– Я передам ваши слова Ктачику, – обещал мерг, холодно, сдержанно кланяясь.

– Тогда можешь удалиться, – велела королева, небрежно взмахнув рукой.

– Вот оно что! – вновь услышал Гарион знакомый голос. – Я должен был предвидеть это.

Внезапно змей Маас поднял голову; шея раздувалась, глаза горели.

– Берегись! – прошипел он.

– Мне? Бояться гролима? – расхохоталась Солмиссра. – Никогда!

– Не гролима. Этого.

Раздвоенный язык почти коснулся лица Гариона.

– Его разум пробудился.

– Это невозможно!

– Тем не менее он больше не одурманен. По-моему, это как-то связано с металлической вещью у него на шее.

– Тогда сними украшение, – приказала королева змее.

Маас соскользнул на пол и стал приближаться к Гариону.

– Сиди неподвижно, – велел внутренний голос. – Не пытайся сопротивляться.

Гарион, оцепенев, наблюдал, как подвигается все ближе плоская голова.

Маас раздул капюшон; черный язык нервно мелькал в открытой пасти. Медленно наклонясь вперед, он коснулся носом серебряного амулета, висевшего на шее юноши.