– Но ведь это был только сон?

Тоф неуверенно развел руками.

Гарион выпрямился в седле, решив больше не дремать.

Немного отъехав в сторону от дороги, они пообедали хлебом, сыром и колбасой в тени большого вяза, одиноко стоявшего посреди засеянного овсом поля. Невдалеке журчал небольшой ключ, окруженный поросшей мхом стеной, где они напоили коней и наполнили водой бурдюки.

Бельгарат стоял, глядя на раскинувшуюся за полем деревню и ведущую в нее забаррикадированную тропинку.

– Сколько у нас с собой еды, Пол? – спросил он. – Если деревни и дальше будут так же закрыты для нас, мы не сможем пополнить запасы.

– Я думаю, все будет в порядке, отец, – ответила она. – Велла нас очень щедро снабдила.

– Она мне нравится, – улыбнулась Сенедра. – Хоть и ругается все время.

Польгара улыбнулась ей в ответ.

– Все надракийцы ругаются, моя милая, – сказала она. – Когда я была в Гар-ог-Надраке, мне пришлось сильно напрячь память, чтобы припомнить наиболее витиеватые выражения, которыми иногда пользуется мой отец.

– Эй! – крикнул им кто-то.

– Вот он. – Шелк указал на дорогу.

Верхом на гнедой лошади сидел человек в коричневой одежде мельсенского чиновника и смотрел на них жадным взглядом.

– Что вам угодно? – крикнул ему Дарник.

– У вас не найдется немного еды? – прокричал в ответ мельсенец. – Я не могу подъехать ни к одной деревне и уже три дня не ел. Я заплачу.

Дарник вопросительно взглянул на Польгару. Та кивнула.

– Еды у нас хватит, – сказала она.

– Куда он едет? – спросил Бельгарат.

– Вроде бы на юг, – отвечал Шелк.

– Дарник, скажи ему, что он может подъехать, – произнес старик. – Он расскажет нам, что нового на севере.

– Присоединяйтесь к нам! – крикнул Дарник. Чиновник подъехал и остановился на расстоянии двадцати ярдов.

– Вы из Мал-Зэта? – спросил он.

– Мы выехали прежде, чем началась чума, – солгал Шелк.

Чиновник колебался.

– Я положу деньги вот сюда, на камень, – предложил он, указывая на белый валун. – И отъеду назад. Тогда вы можете взять деньги и оставить еду. И мы не причиним друг другу вреда.

– Разумно, – ответил Шелк.

Польгара извлекла из своих запасов буханку черного хлеба и большой кусок сыру и передала их остролицему драснийцу.

– Откуда ты едешь, дружок? – спросил Шелк, подходя к камню.

– Я был в Аккаде – это в Катакоре, – ответил человек, пожирая глазами сыр и хлеб. – Я глава отдела общественных работ – ну, там стены, мосты, улицы – все такое. Взятки давали не слишком роскошные, но на жизнь хватало. В общем, я выбрался оттуда за несколько часов до того, как пришел Менх со своими демонами.

Шелк положил на камень еду и взял деньги. Затем отошел.

– Я слышал, Аккад уже давно сдался.

Мельсенец почти бегом приблизился к камню, схватив хлеб с сыром, впился в снедь зубами.

– Я прятался в горах, – ответил он, жуя.

– Ашаба разве не там? – Голос Сади звучал равнодушно.

Мельсенец, с трудом проглотив еду, кивнул.

– Поэтому я в конце концов ушел и оттуда, – произнес он, снова запихивая в рот большой кусок хлеба. – Там кругом полно огромных диких собак – уродов величиной с коня – и банд карандийцев, убивающих всех, кто им попадется. Их мне удалось бы избежать, но в Ашабе происходит что-то ужасное. Из замка раздаются душераздирающие звуки, а ночью небо озаряется странным светом. Я не мог выдержать этого и сбежал. – Он жадно вздохнул, откусывая новую порцию хлеба. – Еще месяц назад я на хлеб и сыр смотреть бы не стал. А теперь это просто пиршество.

– Голод – лучшая приправа, – припомнил Шелк старинное изречение.

– Истинная правда.

– Почему ты не остался в Венне? Разве ты не знал, что в Мал-Зэте чума?

Мельсенец поежился.

– То, что происходит в Венне, еще хуже событий в Катакоре или Мал-Зэте, – ответил он. – Я от этого стал совершенно ненормальным. Я инженер. Что я могу знать о демонах, о новых богах и о колдовстве? Дайте мне камней, леса и извести, небольшую взятку – и с меня довольно.

– Новые боги? – спросил Шелк. – Кто говорил о новых богах?

– Чандимы. Ты о них что-нибудь слышал?

– Ими командует Урвон?

– Сейчас, по-моему, ими никто не командует, уж больно они разошлись. Урвона никто не видел больше месяца – даже люди в Мал-Яске. Чандимы полностью вышли из-под контроля. Они возводят алтари прямо на полях и приносят двойные жертвы: одну – сердцу Торака, а другую – этому новому ангараканскому богу; у того, кто не поклоняется обоим алтарям, вырезают сердце прямо на месте.

– Понятно, почему ты держишься подальше от Венны, – усмехнулся Шелк. – Как они называют своего нового бога?