– На них-то главным образом и держится власть Урвона, – добавил Фельдегаст. – Их привычное занятие – плести заговоры друг против друга и тех, кто ими повелевает. Но чандимы Урвона уже пять веков поддерживают согласие среди маллорейских гролимов.

– А церковная гвардия? – спросил Сади. – В ней – чандимы или тоже гролимы?

– По-разному, – ответил Бельгарат. – Среди них, конечно, есть гролимы, но большинство – маллорейские ангараканцы. Их набрали еще до Во-Мимбра как телохранителей Торака.

– Зачем богу понадобились телохранители?

– Я сам этого никогда не мог понять, – признался старик. – Но как бы там ни было, они остались и после Во-Мимбра – и новые, и ветераны, получившие раны в боях, и отосланные домой. Урвон убедил их, что выступает от лица Торака, и теперь они к его услугам. Потом набрали еще молодых ангараканцев, чтобы восполнить пробелы в рядах. Сначала они лишь охраняли храм, но когда у Урвона возникли трудности с императорами из Мал-Зэта, он решил, что ему необходима поддержка, и сформировал из них армию.

– Хорошо придумано, – заметил Фельдегаст. – Среди чандимов Урвон имеет колдунов, которые держат гролимов в повиновении, а церковные гвардейцы стали силой, способной подавлять возможные протесты простого народа.

– Эти гвардейцы, значит, просто солдаты? – спросил Дарник.

– Не совсем. Скорее рыцари, – ответил Бельгарат. – Правда, они далеко не так великолепны. У них, конечно, есть и копья, и шлемы, и щиты, но полагаются они на кольчугу. Одна беда – глупы, как арендийцы. У тех, кто носит стальные доспехи, в голове бывает совершенно пусто – это уж во всем мире так.

Бельгарат оглядел Гариона с головы до ног.

– Ты в хорошей форме? – спросил он.

– Не сказал бы, а что?

– Нам, очевидно, предстоит столкновение с гвардейцами, а не с чандимами. Но если для борьбы с ними мы используем наши умственные способности, то шум будет такой, что чандимы налетят, как мошкара на огонь.

Гарион удивленно смотрел на деда.

– Ты шутишь! Я же не Мандореллен!

– Да, ума у тебя побольше, чем у него.

– Я не допущу, чтобы при мне оскорбляли моего рыцаря! – горячо воскликнула Сенедра.

– Сенедра, – рассеянно бросил Бельгарат, – замолчи.

– Замолчать?!!

– Ты слышала, что я сказал. – Он так грозно поглядел на нее, что она отступила и спряталась за спину Польгары. – Понимаешь, Гарион, – продолжал старик, – Мандореллен тебя кое-чему научил, и у тебя есть опыт, которого нет у него.

– А доспехи?

– У тебя есть кольчуга.

– Но нет ни шлема, ни щита.

– Я мог бы тебе помочь, Гарион, – предложил Дарник. – У тебя найдется какой-нибудь старый котел, Пол? – спросил он.

– Какого размера?

– Такого, чтобы Гарион мог надеть его на голову.

– Ну это уж слишком! – воскликнул Гарион. – Я не собираюсь напяливать на себя кастрюлю вместо шлема. Я делал это, только когда был мальчишкой.

– Я немного изменю ее форму, – заверил его Дарник. – А из крышки сделаю отличный щит.

Гарион, ворча, ушел прочь.

Бархотка, прищурившись, поглядела на Фельдегаста. Ямочки исчезли с ее щечек.

– Скажите-ка, господин жонглер, – начала она, – почему это странствующему комедианту, который зарабатывает своими выступлениями в придорожных тавернах гроши, так много известно о жизни маллорейских гролимов.

– Я вовсе не так глуп, как это может показаться, госпожа моя, – ответил он. – У меня есть глаза и уши, и я знаю, как ими пользоваться.

– Ты неплохо ушел от ответа, – похвалил его Бельгарат.

Жонглер самодовольно ухмыльнулся.

– Я и сам так думаю. Ну да ладно, – продолжал он уже серьезно, – как говорит мой старый друг, если пойдет дождь, мы вряд ли встретимся с чандимами, потому что в плохую погоду псы обычно сидят в конуре. Скорее всего нам повстречаются церковные гвардейцы, потому что рыцарь, будь то арендиец или маллореец, не обращает внимания на дождь, барабанящий по его доспехам. Без сомнения, у нашего короля хватит сил сражаться с любым гвардейцем, но может случиться, что нам попадется не один воин, а целый отряд. Если произойдет такая встреча, помните: когда рыцарь разгонится, ему очень трудно свернуть с пути и изменить направление. Шага в сторону и легкого щелчка по затылку достаточно, чтобы выбить его из седла, а человек в доспехах, если его сбили с лошади, – это все равно что лежащая кверху лапами черепаха.

– Я догадываюсь, ты ведь не раз это проделывал? – тихо спросил Сади.

– Я не всегда был во всем согласен с церковными гвардейцами, – признался Фельдегаст, – и все же я жив и здоров и имею возможность с вами о них беседовать.

Дарник взял у Польгары чугунный котел и сунул его в огонь. Через некоторое время, когда котел раскалился докрасна, Дарник вытащил его из огня толстой палкой, положил на круглый камень лезвие сломанного ножа, а на него – котел. Затем он поднял топор, осмотрел его и занес древко над котелком.