Я моргнул. Не удержался и обернулся. Поглядел, как эти двое берут Ларионову под руки и как она хохочет и уходит с ними, на ходу подзывая к себе Аверину.

— Ну что, видишь? Согласен? — окликнул меня здравый смысл.

— Да, — скрипнул зубами я, — да… Да пошёл ты!».

«Если ты следуешь правилам, игра теряет своё очарование.»

((с) Дисана Кумыкова.)

28.

«В 15:50 я, в сопровождении Светы, Яны, Вани и Миши, захожу в почти полный конференц-зал «Марриотта». Делаю робкую попытку смыться в самый дальний ряд.

— Сядем подальше? — робко предлагаю я. Иван и Миша кивают.

— Нет, мы сядем поближе, — командует парадом Аверина.

Вздохнув, смиряюсь со своей участью. Тем не менее, ухитряюсь пропустить впереди себя Яну, Ваню и Мишу. И вот таким дипломатическим образом пристраиваю себя в самом крайнем кресле справа. Это место ближе всего к выходу из конференц-зала. А у меня есть прямой резон сбежать до выступления Андреева. Особенно после того, что я, идиотка, наделала.

В два часа дня я и Аверина болтались в вестибюле «Марриотта». Успевшая принарядиться Света (юбка, бархатная курточка, аромат «Tr'esor Lumineuse», который в рекламе называют «декларацией абсолютной любви») нетерпеливо поглядывала на часы. Я бродила рядом, разглядывала журналы, икебаны, консьержку и старалась дозвониться до Макса. Но Максим упорно не отвечал, и это меня беспокоило. «Что с ним? Может, он просто занят, и я зря волнуюсь? А если он, не дай Бог, в аварию попал? Он иногда так гоняет на этом своем идиотском “Cayenne” …»

— Лен, давай на улицу выйдем? Что-то тут душно. — Аверина по-прежнему смотрела на часы и явно что-то прикидывала. Откровенно говоря, Ташкента я в «Марриотте» никак не наблюдала, но за Светой пошла. Устроившись у входа, как постовой на часах, Света принялась вертеть головой. А я снова попыталась дозвониться до Макса, и только тут в первый раз обратила внимание на подсевшую в iPhone батарейку. Всего девять процентов зарядки. «Наверно, из-за этого связь сбоит.»

— Свет, можешь дать мне мобильный? А то я кое-кому дозвониться не могу.

— У тебя новый друг сердца? — Света лукаво изогнула бровь.

— Нет, у меня старый друг Сафронов.

Аверина хихикнула и вытащила свой «Blackberry». С трудом освоив незнакомую конструкцию кнопок и меню, я начала набирать цифры, когда к пандусу подлетел снежно-белый «Audi TT», из которого чёртом из табакерки выкатился Андреев. Я мысленно закатила глаза, представив себе, что сейчас будет, если он начнёт домогаться до меня на виду у Светки. Но Андреев обошёл автомобиль, сунул локти в приоткрытое окно со стороны водителя и начал дружелюбно с ним болтать. Послав поклон богу удачи Кайросу, я продолжила мучить Светин телефон. И тут из автомобиля раздался весёлый женский смех. Я потеряла дар речи. Краем глаз отметила, что Андреев, наигравшись с «водительницей», направился к нам с Авериной. Вежливо поздоровался в ответ на глубокомысленное приветствие Светы, мазанул по мне взглядом и молча прошёл мимо. «Он меня игнорирует?» От понимания этого мне стало и хуже, и легче.

— Свет, давай реселлерам позвоним? Я есть хочу, — стараясь отключиться от этих ощущений, попросила я. В ответ Аверина замысловато выругалась. Я замерла. Было странно и неприятно слышать такое, сорвавшееся с интеллигентных питерских уст. Перехватив мой вопросительный взгляд, Света не то усмехнулась, не то всхлипнула.

— Знаешь, Лен, — с несвойственным ей отчаянием выпалила она, — иногда я очень жалею, что я родилась женщиной. Потому что мне очень хочется дать в морду таким, как Андреев. Только у меня сила женская, и удар не получится. — Света стиснула кулачок. — Но если однажды мне повезёт, то я кое-что сделаю.

— Сменишь пол?

— Что? — Впервые за много лет Света растерялась. Потом, сообразив, что я пытаюсь пошутить, натянуто, но засмеялась. — Нет, Лен. Я просто ему отомщу.

«Опля. Она спала с ним…» До меня медленно, но всё-таки дошло.

— Думаешь, я с ним спала? — выдохнула Аверина. Её зрачки посверлили мои изумлённые глаза. — Нет, Лен. Я с ним не столько спала, сколько за ним бегала. Ровно два года. Вприпрыжку. А потом он до меня снизошёл. Ровно один раз. И всё, мне напрочь снесло голову, — Света нервно поправила прядь, выпавшую из прически, и мрачно уставилась на мою стрижку. — Вообще-то Алексей Михайлович у нас мужчина серьёзный. Одно только плохо: он напрочь испорчен женским вниманием и измождён плотскими удовольствиями. Его одно только привлекает: некоторая доля враждебности. Вот когда он к тебе в самолёте подвалил, я поначалу решила, что ты ему батарейки перезарядишь, и он прилипнет к тебе, как… как…

— Свет, — попыталась оборвать я неуместное сравнение себя с той частью тела, к которой прилипает банный лист.

— Лен, — взорвалась Аверина, — а можно, я, наконец, выговорюсь? Я два года молчала. Могу я хоть кому-то нормальному душу излить? Будь ты моей соперницей — я бы тебя убила.

— Свет, мы не соперницы. — Чем дальше, тем больше мне не нравился этот разговор.

— Не бойся, сама это вижу, — мрачно отрезала Света. — Алексею Михайловичу что на тебя, что на меня наплевать. Ему не наплевать только на эту… его сучку.