– Какая же ты упрямая, Ася! – воскликнула она, – Ну какой нормальный мужик, не важно, кузнец он или лорд, ити его мать, обрадуется, когда с ним не обговорили такое серьезное дело! Вот тебе, к примеру, – увлеченно продолжала женщина, – Понравилось бы, если б отец настоял на браке с одним из этих самодовольных хлыщей?

– Что ты такое говоришь? – Уже разозлилась я, – Отец никогда так не поступит со мной!

– То-то, – удовлетворенно кивнула она, – А ему каково? Тем более что вы в детстве дружили, и ты ему нравилась.

– Он обзывал меня долговязым подростком! – Изо всех сил защищалась я.

– Тьфу ты, бестия! А кто ж ты была в двенадцать то лет? Жердь!

– Спасибо! И хочу напомнить, что он был гораздо старше меня и вряд ли рассматривал как невесту, – проворчала я раздраженно. Нянина тирада имела определенный смысл.

– Что старше, что младше – один леший! Как мужик сказал, так по – бабьему и будет.

Я много размышляла над своей дальнейшей жизнью. Может быть, моя мудрая няня во многом права. Действительно, стоило выбрать какого-нибудь мягкотелого и слабохарактерного сынка благородного рода, которым я могла бы управлять и командовать, и вот она – свобода и конец всем пересудам. Нужно было терпеть лишь супружеские обязанности время от времени и родить ребенка, день и ночь умоляя Господа наделить его моим характером и умом.

Была же в нашей округе одна семейка, главой которой считался щуплый, рано облысевший, с мышиными чертами лица господин, сквозь очки взирающий на свою дородную половину, обладающую звучным голосом полководца. Безусловно, главной была она. Воевода в платье умело управляла всем домом, имением, выводком дочерей, ну и, разумеется, мужем. Все и всегда решала она, а супруг лишь выражал ее статус замужний уважаемой дамы. Только ленивый не шутил на тему, что ее брехливая болонка обладает большими правами на выражение своего мнения, нежели благоверный. Что же мешает мне устроить свою собственную жизнь подобным образом? Вернее сказать не что, а кто! Чувство к Нику зародилось с самого детства и заполняло меня все годы, превратившись к настоящему времени в слепое обожание.

Все чаще мне хотелось уединиться, и я часами пропадала, катаясь по окрестностям – то пуская лошадь во весь опор, то просто прогуливаясь по лугу, ведя ее под уздцы. Больше времени стала проводить в моей псарне. Как в детстве, я снова, теряясь во времени, возилась со щенками, играя с ними, и выкармливала из соски, вычесывала шерсть взрослых собак. Именно за этим занятием и застал меня Ник, неожиданно появившись за моей спиной. Я испуганно обернулась, прижимая к себе щенка, которого только что взяла на руки.

Мягкая улыбка визитера обескураживала. Какого черта? Невольно мои глаза стали выискивать вокруг что – ни будь по тяжелее, что бы запустить в эти неприлично ровные зубы. Не многовато ли для одного?

– Здравствуй Алиса, – совершенно спокойно, без ожидаемой издевки поздоровался он, красивый даже в простом костюме для верховой езды. Я бережно опустила щенка и выпрямилась во весь довольно немаленький рост, и все же едва доставала ему до плеча.

– Если ты не собираешься меня побить, – еще шире улыбнулся «его светлость», – То рискну попросить тебя прогуляться со мной. Нам надо поговорить.

– Поговорили уже на балу, – испанская половина крови настаивала покончить с ним прямо здесь и попросить конюха помочь закопать тело, но предательское сердце выпрыгивало наружу и мешало дышать.

– Я неподобающе одета для прогулки, – услышала я собственное лепетание. Вот дура!

– В собственном саду тебе и не понадобится наряд и драгоценности, – сумничал Ник.

– Ни тебе решать, где и как мне одеваться, – огрызнулась я. – Твоему появлению здесь способствовал мой отец?

– Только тем, что способствовал твоему появлению на свет, – ухмыльнулся он.

– Дело не в этом. Я счел необходимым объясниться и признать, что был излишне резок с тобой. Выслушай меня! – Он предостерегающе поднял руку, увидев мое намеренье прокомментировать «его резкость».

– Трепетно тебе внимаю, у тебя минута, – я разгребла сено на лавке и уселась, с деланным равнодушием скрестив руки на груди.

– Ну и изжога же ты, Алиса!

– Не отвлекайся.

– Так уж получилось… – начал он

– Возьми вон ту скамейку, она чистая, – пояснила я, заметив его скептическое выражение лица, – У меня шея устанет смотреть на тебя снизу вверх.

– Да ладно, у меня же всего минута…

– Степан! Ты поможешь закопать тело? – крикнула я в проем открытых дверей псарни.

Через мгновение Николас уже сидел на скамейке напротив меня.

– Так вот, – его лицо стало очень серьезным, – Моя жизнь в Лондоне складывается очень даже неплохо. У меня свой дом; свое, не зависимое от отца дело, приносящее довольно существенные доходы. Есть женщина, не требующая от меня обязательств и хорошие друзья. И меня все это устраивает, понимаешь?