И сколько бы Милада не твердила, что девушка должна есть как маленький воробушек, я игнорировала ее поучения. Именно эти булочки заставляли вспоминать исключительно очень крупных птиц.

– Кажется, я знаю, что произошло, – без обиняков начал отец. – У нас с Ричардом Сен – Джоном состоялся разговор, касавшийся вас с Николасом. Ричард говорил о том, что уже начал опасаться умереть, не дождавшись внуков. Он уже в преклонном возрасте, а его молодая супруга леди Кларисса детей иметь не может…

– Так вот, – тяжело вздохнул отец и продолжил:

– До сих пор Николас не выбрал себе невесту, ни среди англичанок, ни на Родине. Ричард так же рассказал, что сын поделился с ним своим мнением о тебе, после нашей встречи на прогулке. Ник сказал, что ты из долговязого подростка превратилась в очень красивую девушку, – он жестом пресек мое негодование, готовое вырваться наружу и продолжал:

– Высказавшись по этому поводу, лорд заметил, что было бы великолепно повенчать вас. Боюсь, Ник все слышал и истолковал разговор неверно. Мне очень жаль, Алиса, и я непременно берусь все уладить.

Противный холод пробежал по спине. Я встала с кресла, сжав недоеденную булку так сильно, что раскрошила на ковер.

– Прошу тебя, папа, не надо, – уверенно попросила я. – Ничего не надо улаживать, раз сама мысль о браке со мной вызвало в нем такую бурю негодования.

– Да пойми же ты, отец встал с кресла и навис над столом, заглядывая мне в глаза, – Не мысль о женитьбе на тебе разозлила его, а то, что не спросили его собственного мнения на этот счет.

– Прости меня, но я думаю иначе. Ты просто не видел, насколько сильна была его ярость, и он твердо уверен, будто бы я сама просила тебя обсудить с его отцом нашу помолвку.

– Я видел вас в саду, – нахмурился отец, – И что же там произошло?

Я покачала головой и попросила:

– Пожалуйста, ради Бога, ничего не надо предпринимать. Я очень прошу тебя.

Последующие дни я провела словно в агонии, принимала и тут же отменяла принятые решения, будто плутая по лабиринту в собственной голове.

Отец уехал по делам, пообещав, что все устроится и все будет хорошо, что бы я его дождалась и не надела глупости. Хотя самую большую глупость, что я могла совершить – это выбрать мужа из первого попавшегося воздыхателя, решив таким образом все текущие вопросы, перетекающие в проблемы, связанные с моим незавидным положением невесты – переростка. Однако и здесь совершить подобное без отцовского благословения было невозможно.

Как то вечером, когда перед сном няня, до сих пор считающая меня ребенком, принесла кружку горячего какао, у нас состоялся достаточно серьезный разговор. Я прислушивалась к ней и ее мнению, ведь она заменила мне мать.

Именно она объясняла те вещи, которые меня пугали и смущали по мере моего взросления и превращения в молодую женщину. Я любила и ценила ее, мою добрую старушку.

– Ася, – только она так называла меня, – Ты уже взрослая, самостоятельная и достаточно умная девочка, – начала она, присев на край моей кровати.

– Уверена, что ты понимаешь, как важно определиться в жизни. Еще год – два и предложения о замужестве закончатся. И кем ты станешь? Подобно Миладе заботиться о детях Анны?

– И ты туда же! – раздраженно бросила я, едва не расплескав какао на постель.

– Ну, дык, господин граф переживает за тебя, да и не мне тебе рассказывать, как сильно он тебя любит и желает счастья.… А что, кто еще с тобой говорил? Уж не Милада ли?

– Стала бы я с ней разговаривать, – отмахнулась я, – У нее есть о ком заботиться. Такое впечатление, что Анна уже на выданье. Замучила ее совсем!

– И то верно, – кивнула няня, – Хотя она змея еще та, а уж теперь, когда у вас с милордом не заладилось… – при этих словах она опасливо втянула голову в плечи.

Смерив ее тяжелым взглядом, я поставила недопитую кружку на прикроватную тумбочку.

– Подслушала?

– А как же мне еще узнать, что случилось? – Негодуя воскликнула она, – Я что, слепая?! Буд то не видела, что с тобой сделалось, будь неладен этот бал, и милорд вместе с ним! Только я увидела, как ты прошмыгнула в кабинет к отцу, тот час пробралась следом, ну…, – она якобы виновато опустила глаза, – Притаилась и послушала… немножко.

– Понятно, – вздохнула я. – В таком случае давай, выкладывай, что думаешь по этому поводу.

– А чего тут думать? – пожала плечами старушка, – Смири немножко пыл-то свой, ты ж ведь огонь! Пусть отец уладит это, позволь ему, он разъяснится с молодым лордом и тот сам к тебе примчится, прощенья – то просить. Это легче всего гордость то демонстрировать. Вон Милада то догордилась! И что?

– Что?

– Ведьма! – уверенно заявила няня.

– Не могу не согласиться, – кивнула я. – Только не пойму, причем тут гордость? Дело в том, что он пришел в ужас от мысли жениться на мне, если бы ты видела, как зол он был!