– А что было делать? – Леандр говорил спокойно, но кулаки его были стиснуты. – Дать ей утонуть? Я же не знал, кто она.

– А если бы знал?

– Ничего бы не изменилось.

– Я так и думал, – Феодор отвернулся и посмотрел на Иолу. – Ну, и что делать будем? – теперь Феодор говорил деловито, словно уже принял решение. Леандр улыбнулся.

– Пусть живёт у нас, отец. Её хозяина я не знаю, но в любом случае он решит, что она умерла, и со временем о ней забудет. Триера, с которой выбросили Иолу, направилась вроде бы на юго-восток. Может, к Боспору. Даже если её хозяин вернётся в Ольвию, нам-то что? Пожалуйста, папа.

– Что ты о ней знаешь?

– Ну, она – полукровка. Работала в доме какого-то богача, но она не говорит, кто он. Не стану же я её пытать. Больше я о ней ничего не знаю. Пусть работает у нас. Нам не помешает кто-нибудь для работы по дому.

– Пожалуй, – с сомнением покачал головой Феодор. – Может, и я так скучать не буду, когда ты отправишься на Эгину.

– На Эгину? Зачем? Я нужнее здесь!

– Так надо. Вчера на городском совете мы обсуждали последние события. Не думаю, что Дарий до нас доберётся. Мы же планировали, что ты поедешь к Праксидаму, вот и езжай. Вернёшься через год. Посмотришь, наконец, как живут в Элладе, а не только в здешних краях. Я всю жизнь мечтал, как однажды ты увидишь места, о которых я тебе когда-то говорил. Я хочу, чтобы ты стал своим среди настоящих эллинов.

– А тут разве живут ненастоящие? – Отец часто с тоской вспоминал прошлые времена, Ионию, Элладу, но никогда не выражал недовольства своей нынешней жизнью.

– Здесь мы наполовину варварами стали. Многие там нас такими и считают. Ну если не варварами, то деревенщинами. Они смеются над тем, как мы живём, – Феодор обвёл взглядом их землянку. Стены прямоугольного котлована, вырытого несколько лет назад, высились почти в рост человека, пол был глинобитным. По краю котлована были выстроены невысокие стены из сырцового кирпича. Внутри стены были обмазаны глиной и побелены известью. Крыша из камыша опиралась на пару столбов внутри единственной комнаты, угол которой занимала переносная жаровня. В принципе, можно было сделать перегородку и разделись жилище на две комнаты, но пока в том не было необходимости. От двери в стене вниз шли деревянные ступени. Временное жилище для новых колонистов. Такие жилища были обычным делом в Каркинитиде, но в Ольвии и Пантикапее их постепенно сменяли наземные дома из сырцового кирпича, а землянки оставались уделом бедняков с окраин.

– Ты должен им показать, что ты – такой же, как и они. Делай для этого всё! Поклянись, что будешь достоин чести называться эллином! – Феодор был взволнован. Они с сыном часто говорили о далёкой Элладе, и в такие мгновения Феодор не мог скрыть от сына своей тоски по прежней родине. Он часто мечтал побывать там, но недавний визит в Милет не принёс ему облегчения. Милет слишком изменился, и Феодор всё чаще говорил не о Милете или Ионии, а об Элладе. Леандр с детства рос, впитывая отцовские заповеди, и для него само собой разумелось, что он – эллин, а оказывается, это надо кому-то доказывать.

– Поклянись Аполлоном, – повторил Феодор, указывая на деревянную статую Аполлона Врача в одном из углов их дома, – что не заставишь меня краснеть за тебя перед Праксидамом и его друзьями. Я хочу, чтобы ты заслужил их уважение, и, помимо прочего, для этого я тебя туда посылаю! – в голосе Феодора звучала страсть, которую редко можно было услышать.

– Клянусь, отец, что ты будешь мной гордиться! Я всё сделаю ради твоей мечты! – торжественно поклялся Леандр.

– Уверен, что ты меня не подведёшь. Помни свою клятву, когда приедешь в Элладу.

– А корабль готов?

– Он в гавани. Мне сообщили, что Боспор не столько персы контролируют, сколько их представители – ионийцы. Договоритесь с ними, если что. Из Херсонеса в Элладу вам поможет добраться Мильтиад.

Леандр слушал и не верил собственным ушам. Отец никогда не доверял ему таких важных дел. Либо дела совсем плохи, либо он сделал что-то, чтобы заслужить такое отношение отца. По коже забегали мурашки, но губы сами собой растягивались в широкую улыбку. Он не подведёт отца!

Погрузка зерна на корабль была в разгаре: наполненные амфоры аккуратно сгружали в быстро заполнявшийся вместительный трюм потрёпанного, но крепкого судна с широкой кормой и парой рулевых вёсел по бортам, явно купленного у финикийских купцов. Были тут и сосуды с солёной рыбой и крабами и ещё какие-то мешки.

По словам Феодора, корабль отправится из Каркинитиды прямо в Истрию – это было рискованно, так как придётся выйти в открытое море, но плыть через Ольвию и дальше вдоль пути персидской армии было безумием.

Руководил погрузкой молодой шустряк по имени Эвмолп.

– Да-да, хорошо, мы доставим твоего сына куда надо, – Эвмолп кивал Феодору, но казалось, молодой человек сейчас думает только о грузе. Погрузка закончилась, и Эвмолп щёлкнул пальцами, быстро осмотрелся, затем пробежал по уложенному на место палубному настилу и заглянул в трюм. Длинные ряды амфор, стоящих в несколько слоёв, вызвали у него восторженную улыбку, хотя свободного места оставалось ещё много. Он спустился на берег, довольно похлопал Леандра по плечу и прокричал кому-то: