Обход. Заходит заведующий в сопровождении свиты в мамину палату. (Кроме мамы там две старушки лежат.) Увидел муравьев и сращивает:

– Кто тут у вас самый молодой?

– Я, – отвечает бабулька 72 лет.

– С тумбочек убрать, муравьев переловить, – дал задание, повернулся и ушел.

После замены стимулятора у мамы началась новая жизнь. Но не надолго.

Примерно через полгода ей вдруг стало плохо: затошнило, закружилась голова, появились предобморочные состояния. Когда начали измерять давление, выяснилось, что у нее выпадает пульс, и вообще он значительно ниже нормы, чего при нормально работающем кардиостимуляторе, как мы решили, быть не должно. А так как собственного сердечного ритма у мамы нет вообще, отказ стимулятора в ее случае означает гарантированную смерть. Поэтому мы сразу же позвонили в областной кардиохирургический центр, где маме ставили стимулятор. Мамин хирург, выслушав нас, сказал:

– Вызывайте «скорую», пусть они сделают вам кардиограмму, а потом звоните мне.

Позвонили мы в «скорую», начали объяснять, что нам нужна ЭКГ, а там говорят, что ЭКГ у нас на дому не делают. Мама говорит:

– Я – врач, 50 лет проработала в этой больнице.

А тетка со «скорой» ей отвечает:

– А я что могу?

Тем не менее, она записала наш адрес и сказала:

– Ждите.

«Скорая» приехала минут через пять. Без аппарата ЭКГ. Мы начали объяснять фельдшеру, – не знаю, где как, а у нас давно уже врачи на «скорой» не работают, только фельдшеры, – что нам нужно сделать кардиограмму, чтобы сообщить данные в областной кардиологический центр, а она, – милая, молодая барышня, – нам отвечает:

– У нас в больнице остался только один рабочий аппарат ЭКГ, в терапии, так что если хотите сделать ЭКГ – поехали в больницу.

Делать нечего поехали мы в больницу. Время – девять вечера, кроме дежурного персонала никого. В терапии, как раз, дежурил хороший мамин знакомый, толковый врач и хороший, порядочный человек. Организовал маме ЭКГ, созвонился с врачом из областного центра. Тот говорит:

– Ей нужен круглосуточный мониторинг.

Наш врач ему отвечает:

– У нас этого нет.

За время дальнейшего разговора он повторил эту фразу несколько раз.

В конце концов, они договорились маму госпитализировать, чтобы потом направить ее в областной центр на консультацию, – в этом случае меньше мороки, – а заодно и понаблюдать за ней, чтобы в случае чего вызвать областных специалистов и перевести ее в областной центр.

Положили маму в палату номер пять. Она как зашла туда, так сразу решила вернуться домой, а утром поехать в центр на консультацию. Дома маме вообще стало плохо.

Вернулись мы в больницу. Уже с порога я понял, почему мама не захотела там оставаться. Палата ей досталась пятиместная. Кроме нас – четыре старухи. Одна, напротив, вообще не ходячая. Для нее даже встать с кровати и сесть на специальный горшок было подвигом. За ночь она умудрилась обоссаться и обоссать халат. Рядом с нами бабуля на химии… Короче говоря, не жильцы. Что, кстати, не мешало им заливисто пердеть всю ночь на разные голоса… Про других двух бабок ничего сказать не могу, пока мы там были, они спали. Так что аромат в палате был соответствующий. Одним словом, жуть. Врач извиняется, говорит, другого места нет, все занято. И действительно, люди лежали и в коридоре.

Ночевал я возле маминой кровати на стуле. Впечатлений!..

Первым нас удивило постельное белье. Оно было чистым и приятным на ощупь, а подушки (целых две!) – мягкими. Потом я увидел на тумбочке тараканов, и не одного, а целое семейство! И это в наши дни, когда экологи бьют тревогу по поводу того, что тараканы исчезли практически во всей Европе! Но больше всего меня поразило то, что я увидел в мужском туалете. В большой картонной коробке для использованной туалетной бумаги лежали глянцевые страницы, выдранные из какого-то журнала эротической тематики. Кто-то догадался подтереть задницу глянцевой бумагой с изображением голых баб! Вот уж поистине извращенец!

За ночь мама отлежалась, ей стало лучше. Я отсидел на жестком стуле себе всю задницу, и мы отправились домой. Днем съездили в областной центр. Там определили, что стимулятор работает нормально, а сердце надо лечить.

Вырубился стимулятор примерно через полгода. В ноябре.

За неделю до этого я только-только вылечился от хламидиоза. Жуткая, кстати, надо сказать штука. Проявляется почти никак, а убивается тяжелее, чем вера в торжество социализма. Началось у меня с обычного чуть заметного зуда. Затем появились вялотекущие выделения. Короче говоря, обратился я к врачу только через три месяца после начала болезни. Тот осмотрел моего кроху и назначил мазок на следующий день, запретив перед этим ссать, начиная с вечера. Утром, как и было сказано, приперся я к нему. Он завел меня в экзекуторскую. Там он заставил меня раздеться и поставил в коленно-локтевую позу на кушетку. Затем засунул мне палец в задницу и принялся массировать предстательную железу.

– Когда почувствуешь движение жидкости по каналу, скажешь, – распорядился он.

У меня все мысли были направлены на то, чтобы не обоссаться. Наконец, я вроде что-то почувствовал, о чем сообщил врачу. Тогда он достал металлический тросик с ваткой на конце и вогнал в мой член. Пошурудив этим приспособлением там с упорством хорошего сантехника, он извлек его и разрешил мне сходить в туалет.

– Будет саднить и кровить. Не бойся, это нормально, – предупредил он, когда я, счастливый, вернулся из туалета.