Каковы последствия объединения северо-восточных земель под властью именно Москвы?

В начале главы мы выдвигали тезис о том, что характер и особенности будущего единого государства в определенной степени зависели от того, кто (какое княжество) объединит остальные земли под своей властью.

Как отмечают ряд исследователей, главным отличием развития московского общества и московской модели управления от Вильно, Новгорода, Галича и некоторых других центров была меньшая степень свободы феодалов и горожан в их отношениях с великим князем, а крестьян – в их отношениях со своими феодалами. По словам Н. Е. Носова, крепостнической, крестьянской и монашествующей Москве противостояла северная вольница промысловых людей (солеваров, охотников, рыболовов) и свободных крестьян. Гибель свободы Галича повлекла за собой падение Твери и Новгорода, а затем и кровавое зарево опричнины43. Победа Москвы во многом повлияла на то обстоятельство, что единое российское государство, оказавшись на развилке с указателями «предбуржуазного» или крепостнического пути развития, выбрало путь несвободы.

Победа далеко не всегда бывает за процветающими и богатеющими. В годы Шемякиной смуты победили несчастные, задавленные нуждой мужики и хищные грабители из Государева двора. Спаянные единством своекорыстных целей, эти княжата, бояре и дети боярские, словно свора голодных псов с крепкими зубами, терзали цветущие земли Руси. Свои богатства они создавали путем захвата, полона, продажи своих же соотечественников в холопство на восточных рынках. Их окружала свита, состоящая из холопов. Да и сами господа немногим отличались от своих холопов, когда речь шла о вкусной косточке или куске пирога с барского стола44.

Плата, которую весь народ (и господа, и слуги) заплатил за объединение, невелика – всего только утеряна свобода! Да помилуйте, нужна ли она вообще? И была ли она когда-нибудь на Святой Руси? Может быть, и не было, но градус несвободы (после подчинения русских земель Москве – А. Д.) повысился. Только много лет спустя «в стране рабов, стране господ» начнут убеждаться, что не хлебом единым жив человек, и оценят прошлый путь иначе, чем то делали раньше45. После того, как в 1980 г. были написаны историком эти строки, прошло свыше четверти века. Увы, идеи А. А. Зимина, его концепция феодальной войны в России во второй четверти XV в. еще не востребована, особенно авторами учебной литературы.

Таким образом, на основе всего вышеизложенного можно сделать следующие выводы.

1. Период отечественной истории примерно с середины XIV в. до середины XV в. можно назвать «полосой выбора». Объединение русских земель под властью Москвы не было предопределено заранее. Во главе объединительных процессов вполне могли стать литовские (вторая половина XIV – первая треть XV вв.) или галицкие (вторая четверть XV в.) князья.

2. Своеобразной «точкой выбора» является 1381 год (или 1381 г. – август 1382 г., – до похода Тохтамыша). Достаточно реальным было мирное объединение двух «половинок» в единое мощное, развитое в экономическом и военном отношении государство с элементами демократии в политической системе, способное на сто лет раньше свергнуть ордынское иго, имеющее выходы к Балтийскому и Черному морям, включенное в европейскую культуру.

3. Учитывая, что в московской системе и практике управления элементы демократии были развиты слабее, чем у политических оппонентов (например, в Новгороде, Галиче, Вильно), объединение русских земель под властью именно Москвы было не лучшим продолжением российской истории и в определенной степени явилось одной из предпосылок формирования будущей азиатской деспотии в России.

Источники и литература

1. Дворниченко А. Ю. Русские земли Великого княжества Литовского: очерки истории общины, сословий, государственности. Спб., 1993.

2. Думин С. В. Другая Русь (Великое княжество Литовское и Русское) / История Отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории России IХ – начала ХХ вв. М., 1991. С. 76–126.

3. Зимин А. А. Витязь на распутье. Феодальная война в России XV в. М., 1991.

4. Кром М. М. Меж Русью и Литвой. Западнорусские земли в системе русско-литовских отношений конца XV – первой трети XVI вв. М., 1995.

5. Кучкин В. А. Дмитрий Донской // Вопросы истории. 1995. № 5–6.

6. Носов Н. Е. Становление сословно-представительных учреждений в России. Л. 1969.

7. Пашуто В. Т. Образование Литовского государства. М., 1959.

8. Юрганов А. Л. У истоков деспотизма / История Отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории России IХ – начала ХХ вв. М., 1991. С. 34–75.

Анализируя современную (начало XXI в.) учебную литературу, хотелось бы обратить внимание на 2 момента. Во-первых, во многих учебниках (в разделах, посвященных эпохе Ивана Грозного) до сих пор присутствует концепция С. Ф. Платонова, сформулированная им в первой трети XX в. Ее суть состоит в том, что опричнина Ивана Грозного была направлена против бояр-сепаратистов, которые были главным тормозом на пути к централизации государства. Выбор, таким образом, состоял между централизацией, пусть проведенной варварскими способами, и отказом от реформ, ослаблением центральной власти, сепаратизмом, что вело к гибели всей страны. Такая интерпретация событий означает полное или частичное, прямое или косвенное оправдание опричного террора. Несмотря на то что еще в 60-80-е гг. XX в. С. Б. Веселовский, А. А. Зимин, Н. Я. Эйдельман, В. Б. Кобрин, А. Янов и другие авторы в своих исследованиях показали ошибочность вышеуказанной точки зрения, их идеи до сих пор не вошли в значительную часть современной учебной литературы.

Во-вторых, некоторые авторы, отказавшись от концепции С. Ф. Платонова, признают, что опричнина принесла много бед стране. Но даже такие исследователи не ставят вопрос о том, что реформы Избранной рады и политика опричнины – это два разных пути развития страны, что фактически во второй половине XVI в. Россия стояла на перепутье и на века выбирала направление своего дальнейшего развития. Этот тезис на рубеже 80-90-х гг. XX в. независимо друг от друга аргументировали В. Б. Кобрин, Н. Я. Эйдельман, А. Янов46, чьи идеи в той или иной степени использованы автором.