Шрифт:
Ромео влюбляется сразу, в одно мгновенье, но и Джульетта отвечает ему взаимностью. В огне настоящей любви сгорают без остатка все условности отношений между мужчиной и женщиной: лицемерие, кокетство, жеманство, сентиментальная или рискованно-чувственная любовная игра, равно как и непримиримая вражда родов Монтекки и Капулетти.
Ромео в маскарадном костюме монаха-пилигрима забрасывает Джульетту душеспасительными метафорами святости и поклонения святыне – все для того, чтобы обменяться с нею поцелуем. Ромео одновременно боготворит Джульетту и страстно желает ее. В этом чувстве нет ни малейшей фальши: оно естественно и гармонично. Истинная любовь шутя сметает все преграды на своем пути.
Любовь Джульетты к Ромео тоже сильна, как смерть. И эта любовь словно взывает к смерти. Джульетта просит у кормилицы узнать имя того, в которого внезапно влюбилась.
Если он женат,Пусть для венчанья саван мне кроят.(Перевод Б. Пастернака, С. 381.)И если он женат,То мне могила будет брачным ложем.(Перевод Т. Щепкиной-Куперник, С. 338.)В оригинале:
.. if he be married.My grave is like to be my wedding bed.(grave – могила.)
В сцене в саду, когда Ромео перед балконом Джульетты слышит от нее слова любви и в ответ изливает горячее чувство, шекспировские метафоры набегают друг на друга, точно торопливые волны. Среди них, разумеется, есть и метафоры смерти. Джульетта пугается смелости Ромео, который преодолел высокие враждебные стены дома Капулетти.
Джульетта
Смерть ждет тебя, когда хоть кто-нибудьТебя здесь встретит из моих родных. (..)Ромео
В твоих глазах страшнее мне опасность,Чем в двадцати мечах. (…)Мне легче жизнь от их вражды окончить,Чем смерть отсрочить без твоей любви.(Перевод Т. Щепкиной-Куперник, С. 344.)Джульетта сравнивает их тягостное прощанье с игрой девочки-шалуньи. К ее руке шелковой ниткой привязана птица, и она готова придушить любимицу, рвущуюся на свободу.
Джульетта
Светает. Я б хотела, чтоб ушел тыНе дальше птицы, что порой шалуньяНа ниточке спускает полетать,Как пленницу, закованную в цепи,И вновь к себе за шелковинку тянет,Ее к свободе от любви ревнуя.Ромео
Хотел бы я твоею птицей быть.(Перевод Т. Щепкиной-Куперник, С. 349.)Джульетта
Почти светает. Шел бы ты подальше.А как, скажи, расстаться мне с тобой?Ты как ручная птичка щеголихи,Привязанная ниткою к руке.Ей то дают взлететь на весь подвесок,То тащат вниз на шелковом шнурке.Ромео
Вот так и мы с тобой.Мне б так хотелосьТой птицей быть!(Перевод Б. Пастернака, С. 392.)Диалог Ромео со священником братом Лоренцо полон все тех же метафор смерти. Брат Лоренцо на рассвете готовится к сбору цветов, целебных и ядовитых трав, порожденных могилой земли. Мысль о соединении в одном цветке вреда и пользы, яда и лекарства приводит монаха к философскому рассуждению о добре и зле в людях. Победа зла над добром всегда чревата смертью.
Вот так и в этом маленьком цветочке:Яд и лекарство – в нежной оболочке;Его понюхать – и прибудет сил,Но стоит проглотить, чтоб он убил.Вот так добро и зло между собойИ в людях, как в цветах, вступают в бой;И если победить добро не сможет,То скоро смерть, как червь, растенье сгложет.(Перевод Т. Щепкиной-Куперник, С. 350–351.)