Самую красивую, самую умную, самую лучшую на свете.

Мою нынешнюю жену Светлану.

Найдя которую, я стал совершенно иным человеком. Как жаль, что все не произошло годами раньше…

Теперь возвращаюсь к Германии.

Но хочу красиво и осмысленно закольцевать маленькую главку, начатую стихами Визбора.

Овладение женщиной – неважно какой и при каких условиях – по традиции принято именовать мужской победой.

И я закончу строками Булата Шалвовича Окуджавы:

Как говорилось в предисловии, я задумал эту вещь два с половиной года назад, сразу после создания «Африканской луны».

И так получилось, что написав несколько страниц, я к этому очерку не прикасался до прошлого года.

Сейчас это выходит легко и просто. Текст бежит вперед мысли и самостоятельно ложится на страницы.

Но вдруг оглянувшись, я понял, что исписал целый авторский лист, ни на сантиметр не приблизившись к задуманной теме.

Потом я понял, что иначе просто не выйдет.

Ведь и «Луна» и «Камни» строились на свежем материале. И состояли из двух взаимно переплетающихся тем: фактов и размышлений.

Отношения мои с этой книгой складываются по-другому.

Ведь я оглядываюсь на двадцать лет – без малого половину жизни.

И неважно то, что сами впечатления от Германской Демократической Республики 1983 года до сих пор удивительно ярки в моей памяти (второстепенное стерлось, а важное проявилось сильнее). Обдумывая эту вещь, я даже не стал искать пачки черно-белых фотографий, сделанных во время поездки: я помню все и так.

Уходя мыслью в то прошлое, я ощущаю себя летящим на самолете ясным прозрачным днем.

Когда сквозь толщу зыбкого воздуха можно увидеть далеко-далеко внизу странные очертания полей и лесов, и россыпи городских кварталов – откуда, возбуждая фантазию, время от времени несутся вспышки солнечных бликов: от раскрытого окна ли, от стекла проезжающего автомобиля… – и редкие клочки ватных облаков, и даже другие самолеты, идущие разными курсами на более низких эшелонах… Видно многое, не все понятно, но картина совершенно иная, чем с земли.

Так и сейчас.

Описывая то путешествие, я не могу фиксироваться только на германских впечатлениях.

Мне хочется восстановить черты ушедшего времени.

И себя самого – двадцатичетырехлетнего, счастливого и наивного, имеющего впереди целую жизнь.

Такого, каким я уже никогда не стану обратно.

Без этого очерк о Германии окажется скупым и неинтересным. Как краткий экскурс в каком-нибудь туристическом буклете.

Итак, я получил его благодаря своей комсомольской работе.

Точнее, не билет, а всего лишь пропуск к кассе.

Настоящей дорогой в рай было прохождение ступенчатой системы партийных комиссий.

Пропуском служила характеристика.

В некоторых местах до сих пор пишут на сотрудников характеристики – то ли по инерции, то ли из лености поменять название документа.

Характеристика, которую мне предстояло составить (самому себе, как делалось все и всегда в партийном СССР), напоминала досье Штирлица.

Еще не будучи писателем, я худо-бедно умел печатать. К тому времени я около десяти лет сочинял стихи. Имея объективный взгляд на оценку своих произведений, я не пытался куда-то их пристроить, а просто перепечатывал для удобства чтения. И даже сброшюровал и переплел маленькую книжицу. У меня имелась пишущая машинка. Но дома, в Уфе.

Конечно, в то время существовали машинописные бюро – нечто вроде современных копи-центров – где можно было распечатать текст. И плата за характеристику, умещающуюся на одном листке, я думаю, не оказалась бы большой.

(Хотя, учитывая невероятное количество попыток, заканчивавшихся возвратом с требованием внести изменения, заказанная характеристика оказалась бы золотой).

Но привыкши с детства все необходимое делать самостоятельно, я решил и документы подготовить своими руками.

Тем более, в Ленинграде у меня имелась семья друзей с портативной пишущей машинкой.

Набросав текст, я пришел в гости, за полчаса отбил характеристику и чувствовал себя уже в Рейхе.

Однако все оказалось не так просто.