– Я бы сказал, что это место меня ободряет, – произнес Кенеб, набивая полный рот еды.

Калам фыркнул, оценив постепенное возвращение чувства юмора капитана.

– Если бы у нас была большая метла, я бы ощущал себя еще более спокойно, – согласился убийца.

– Да. По всей видимости, здесь был когда-то огромный костер...

Минала, сделав последний глоток, поставила бурдюк на землю.

– Я готова, – произнесла она, поднимаясь на ноги. – А вы можете начать обсуждать погоду – это будет иметь ровно столько же смысла.

Мужчины посмотрели, как она двинулась к своей скатке. Сельва собрала остатки пищи, а затем начала укладывать детей.

– Сейчас мое время дежурства, – напомнил Калам капитану.

– Но я не устал... Убийца громыхнул хохотом.

– Ну хорошо, хорошо, я устал. Мы все устали. Эта пыль заставляет нас храпеть так громко, что мы можем заглушить стадо коров. Я могу лечь прямо здесь, уставившись туда, где должно быть небо, которое выглядит сейчас скорее, как какое-то огромное покрывало. Горло горит, легкие болят так, как будто наполнены густой грязью, а глаза суше, чем забытый камень удачи... Мы не сможем нормально спать, пока не очистим это место от тел...

– По-моему, легче просто убраться отсюда первыми. Кенеб кивнул. Он глянул туда, откуда уже начал доноситься храп, и, понизив голос, спросил:

– Может быть, стоит сделать какие-то приготовления, капрал, на случай внезапной атаки?

– Нет.

Капитан помолчал в течение длительного времени, а затем вздохнул.

– Ты по какой-то причине решил скрестить клинки с Миналой. Подобное напряжение отношений в нашей маленькой семье весьма некстати, как ты думаешь?

Калам только промолчал.

Через несколько секунд Кенеб продолжил:

– Полковник Трас хотел спокойствия, покорной жены – такой, которая бы сидела у него на руках и мурлыкала от удовольствия...

– Не похоже на то, правда?

– Точно, Минала довольно упряма. Однако полковник руководствовался принципом, что любую лошадь можно объездить. Именно так он и поступал в своей жизни.

– Неужели полковник был таким хитрым человеком?

– Нет, его даже нельзя было назвать умным.

– Однако Минала совмещает в себе оба этих качества – интересно, что, во имя Худа, она себе вообразила?

Глаза Кенеба внезапно сузились на убийце так, будто он сморозил что-то непристойное. Затем капитан пожал плечами.

– Она просто любит свою сестру.

Калам посмотрел вдаль, сухо усмехнувшись.

– Наверное, жизнь в гарнизоне – довольно приятная штука.

– Трас не собирался долго сидеть в этой тихой заводи. Использовав своих посыльных, он создал широкую собственную сеть. В момент своей смерти он был практически на грани повышения – его собирались отослать в самое пекло...

– В Арен.

– Точно.

– А ты в этом случае принял бы командование гарнизоном на себя.

– Да. Кроме того, мне бы добавили десять империалов в месяц к жалованью. Этого было бы достаточно, чтобы нанять хорошего наставника для Кесена с Ванебом, вместо этой пропитанной вином жабы с ветром в голове, что была приписана к нашему гарнизону.

– А Минала не выглядит сломленной, – сказал Калам.

– О, она всегда в порядке. Эта женщина стала главной опорой полковника. Кроме того, она прекрасный лекарь. Раньше, избив до беспамятства солдата, нужно было ждать месяц, чтобы он пришел в себя. Однако, имея в арсенале подобного врача, можно сломать человеку несколько костей перед завтраком, а уже со следующим подъемом солнца получить первоклассного воина.

– Тебе, наверное, очень нравились подобные воспитательные мероприятия...

Кенеб поморщился и взглянул вдаль.

– Ты не можешь судить о том, чего не знаешь, капрал. Если бы я был столь же подозрителен... – он покачал головой. – Это закрытая дверь. Именно Сельва посредством прачек наладила связь с домочадцами полковника. А раньше все видели кровь на простынях, и на этом все заканчивалось. Когда мне стало обо всем известно, я призвал полковника к объединению, – капитан поморщился. – Восстание расстроило все планы – я попал в засаду, и единственной задачей стало спасти жизни своей семьи.

– А как же умер полковник?

– Капрал, ты подошел к закрытой двери. Калам улыбнулся.

– Понятно. Во времена, подобные этим, я способен видеть вещи насквозь.

– В таком случае мне нечего больше и говорить.

– Глядя на Миналу, видишь, что ни одно из наших рассуждений не имеет никакого смысла.

– Я думаю, что она обладает какой-то особой силой, особенно в защите. Она привыкла быть близкой с Сельвой, с детьми. Сейчас эта женщина стала их ангелом-хранителем, который защищает и от жары, и от холода. Поэтому вы не находите с ней общего языка: ты тоже решил взять на себя заботу – не только о нас, но и о ней.