– Я думал... огонь... не тронет меня.

– Ты ошибался, – прошептала Фелисин, и внезапно ее разум нарисовал древние доспехи, которые трескаются и расползаются на части. А под ними, под ними что-то находилось.

– Моя клятва.

– Твоя клятва?

– Твоя сестра...

– Тавори.

– Она...

– Не нужно. Нет, Баудин. Ничего не говори о ней. Фелисин помедлила, искренне надеясь, что жизнь уйдет из этой оболочки, уйдет ранее, чем...

– Ты... оказалось... совсем не такой, ... как я думал раньше. Доспехи могут скрыть что угодно до тех пор, пока того не захочет время. Даже ребенка. Особенно ребенка.

Все смешалось: было практически невозможно отличить небо от земли. Золотое спокойствие охватило мир. Камни посыпались вниз в тот момент, когда Скрипач забрался на самую вершину. У подножия послышался грохот. «Она перевела дыхание. И ждет».

Сапер вытер со лба пыль и пот. «Дыхание Худа, это не предвещает ничего хорошего».

Из-за плотной пылевой завесы появился Маппо. Он тащился еще более неуклюже, чем раньше, – по всей видимости, сказывалась огромная усталость. Под глазами висели синие мешки, а морщины вокруг выступающих клыков стали значительно заметнее.

– Следы идут все время вперед, – произнес он, присаживаясь около сапера. – Думаю, она сейчас уже со своим отцом – их отпечатки пересеклись. Скрипач... – Маппо помедлил.

– Да? Богиня Вихря...

– Я ощущаю в воздухе... какое-то предвкушение. Вместо ответа Скрипач что-то хмыкнул.

– Ну что ж, – вздохнул Трелл через мгновение. – Нам нужно присоединиться к остальным.

Икариум обнаружил широкую каменную плиту, окруженную большими валунами. Крокус прислонился спиной к каменной стене, наблюдая, как Ягут раскладывает на поверхности съестные припасы. Выражение лица молодого дару потрясло сапера; складывалось впечатление, что по прошествии нескольких дней юноша постарел на много лет.

– Она не вернется назад, – произнес Крокус.

Сапер не ответил ни слова. Он снял арбалет и положил его на землю.

Икариум прочистил горло.

– Подходи и начинай трапезу, юноша, – произнес он. – Многие миры идут один параллельно другому, поэтому возможно абсолютно все... даже неожиданное. Переживания по поводу того, что еще не произошло, не имеют никакого смысла. Тем временем твое тело все равно нуждается в пище, поэтому если к тому моменту, когда настанет пора действовать, у тебя не будет никаких физиологических резервов, наше предприятие будет обречено на провал.

– Уже слишком поздно, – пробормотал Крокус, однако тем не менее, поднялся на ноги.

– В дороге слишком много тайн, чтобы быть во всем абсолютно уверенным, – произнес Икариум. – Дважды нам приходилось проникать в Пути – о них я ничего сказать не могу. Они создают ощущение старины, которая покоится в каждом камне Рараку. В один момент времени мне почудилось море...

– И мне, представьте, тоже, – произнес Маппо, пожимая своими огромными плечами.

– Все дальше и дальше, – грустно протянул Крокус, – дорога заносит ее в те места, где мысли о возрождении вовсе не кажутся такими невероятными. Я абсолютно прав, не так ли?

– Возможно, – заключил Икариум. – Однако печальная атмосфера всегда толкает людей в неопределенность. Крокус. Поэтому не забывай об этом.

– Апсала вовсе не пытается от нас убежать, – произнес Маппо. – Она ведет нас. Какой смысл скрывается в этом факте? Я вам отвечу. Представьте: с такими умениями, которые скрываются в ее натуре, Апсале ничего бы не стоило сделать так, чтобы скрыться от нас навсегда. Однако она оставляет за собой след – столь же четкий для нас с Икариумом, сколь и имперская дорога.

– Кроме того, – пробормотал Скрипач, – здесь скрывается что-то еще, – он обернулся лицом к следу, сделал глубокий вздох и медленно выдохнул. – Девушка знает наши намерения, Крокус. Мы с Каламом собирались провести в жизнь одну шутку, и насколько мне известно, убийца еще не отказался от этой затеи. Скорее всего, Апсала придерживается той мысли, что в образе Ша'ики... ей удастся... помочь нам в осуществлении своих планов... Подобно тому богу, который однажды захватил маленькую девочку в свою власть.

Маппо сухо усмехнулся.

– О да, тебе удалось немало скрыть от меня с Икариумом, солдат.

– В интересах империи, – ответил сапер, отводя взгляд от пристальных глаз Трелла.

– Ага, перед нами еще один человек, который пытается воспользоваться восстанием в своих целях.

– Только не в своих, Маппо, – поправил его сапер.

– Возродиться в образе Ша'ики – вовсе не означает просто нарядиться в ее платье, Скрипач. Возможность стать богиней занимает сейчас все мысли Апсалы, всю ее душу. Подобное перевоплощение очень сильно изменит всю ее суть.