Тем не менее восстание может быть подавлено другим способом. В Карон Тепаси должен находиться кулак с войском, а еще один соратник – в городе Гуране. Если обоим кулакам или хотя бы одному из них удалось подавить кошмар, охвативший, несомненно, и эти города, то в этом случае у Колтайна оставался шанс одержать победу. Плохо было только то, что путешествие вокруг Одана займет по времени несколько месяцев. Пока там существовали пастбища для домашнего скота, было и несколько источников воды. Но сейчас, когда сезон засухи только начался... «Нет, даже предположение подобного путешествия лишено всякого смыла. Это безрассудство».

Поэтому оставался единственный выход – контрнаступление. Быстрый, смертельный удар, который позволит вновь захватить Хиссар в свои руки. На худой конец оставался Сиалк: разрушенные города в любом случае предоставляли гораздо больше возможностей для защиты, чем голые просторы степей.

Кроме того, при подобном раскладе им сможет содействовать малазанский флот, и если Пормквал был дураком, то подобного нельзя сказать об адмирале Ноке... Армию Седьмых не стоит сбрасывать со счетов, поскольку без ее помощи надежду на быстрое подавление восстания пришлось бы оставить навсегда.

В какой-то момент Антилопе стало понятно, что Колтайн повел колонну по направлению к источнику Дридж, и, несмотря на то, что прошло уже достаточно много времени после окончания битвы, историк надеялся нагнать их по дороге. Главной необходимостью для малазан сейчас стала вода, и Камист Рело был осведомлен об этом так же хорошо. Да, он поймал виканов на предсказуемости, а в подобную ситуацию всегда боялся попасть любой предводитель. И чем меньше возможностей для выбора оставалось кулаку, тем сложнее становилась западня.

Антилопа двинулся в путь. Он скакал, следуя точно по колее, а солнце медленно склонялось к западу. Проигрышное положение, в которое попало их войско, да и он сам, заставляло историка ощущать себя ничтожеством, а свои надежды и страхи – бессмыслицей. По обочинам периодически попадались единичные трупы беженцев и солдат, которые, вероятно, умирали в пути от ран. Их сбрасывали с телег без всякой церемонии. Под действием лучей света тела раздувались, краснели, а затем покрывались мелкими черными пятнами. У виканов было не принято оставлять воинов, не преданных земле, и подобное отношение к мертвым ярко свидетельствовало о той ситуации, которая сложилась сейчас в караване.

За час до заката на расстоянии полулиги со стороны континента появилось маленькое облачко пыли. «Это конный воин титанси, – догадался историк, – который во весь опор мчится к источнику Дридж. Колтайну и его людям вода бесплатно не достанется, это точно. Молниеносная, внезапная атака не позволит сопротивляться лагерю; они убьют скот и подожгут телеги с помощью горящих стрел. Ночь превратится в нескончаемый террор».

Историк посмотрел вслед удаляющемуся титанси, а затем припустил свою усталую лошадь в легкий галоп. Без сомнения, у этого дикаря был запасной жеребец, однако Антилопа не намеревался беречь своего скакуна. Пусть даже ценой жизни этого животного, но он попытается настигнуть Колтайна раньше конника титанси. «И ради чего? Чтобы предупредить его о неизбежном? Кроме того, кулак, скорее всего, осведомлен о планах своего противника. В своей длинной жизни Колтайн уже выступал в роли атамана изменников, добивая отступающую армию империи на просторах виканов».

Антилопа перешел на быструю рысь, размышляя о событиях, которые готовила им эта ночь. Надо будет прорваться через линию врага, незаметно приблизиться к сторожевой заставе Седьмых, которые, наверняка, будут начеку. И чем больше историк размышлял об этом, тем меньшими ему казались шансы встретить ближайший рассвет живым и невредимым.

Внезапно красное небо потемнело, и воздух вокруг приобрел оттенок высушенной крови. Последний луч спрятался за горизонтом, и Антилопа проводил его с невыразимой тоской в глазах. Затем он увидел очередное пыльное облако, которое быстро двигалось по направлению к югу. Создавалось такое впечатление, что оно блестело тысячами мелких иголок – будто ветер одномоментно перевернул все листья одинокой березы на краю широкого леса, которые начали светиться. Это были миллионы ночных бабочек; оставив позади Хиссар, они начали свой новый путь на запах крови.

Антилопа сказал себе, что ими управляет безумная ярость. Он решил, что пятна на этом огромном, заполнившем небо валу только случайно напоминают чье-то человеческое лицо. В конце концов, Худу совсем ни к чему объявлять о своем присутствии. Но Антилопа не знал, что о Короле Смерти ходила слава как о весьма театральном и ироничном боге. Историк полагал, что это лицо – продукт его собственного страха, что все смертные склонны выискивать во вполне обыденных вещах какой-то тайный смысл. «И ничего более».

В последний раз взглянув на странную картину, Антилопа пришпорил коня и поспешил к своим.

С вершины небольшого пригорка Фелисин смотрела на охваченное волнением дно котловины. Выло похоже на то, что вокруг носилось безумие: над городами, разумом мужчин и женщин, всем... С приближением заката их небольшая группа начала готовиться к ночному переходу. Песок котловины зашевелился подобно каплям дождя, падающим на водную гладь озера. Из нор показались черные жуки, размерами с большой палец Баудина, которые, подобно волнам прилива, начали блестеть под лучами заходящего солнца. Вскоре они заняли все свободное пространство. Сотни тысяч насекомых принялись двигаться как один, и цель, которую они преследовали, очевидно, была также одна. Гебориец, в котором вновь проснулся Дух исследователя, отошел на некоторое расстояние от своих спутников, пытаясь определить, куда же стремится эта огромная армия жуков. Фелисин увидела, как он склонился у одного горного кряжа, наблюдая за ними, а потом скрылся за другим.