Владислав зарделся от смущения. Прежде всего его поразило, что Тайновед в своей речи совершенно проигнорировал его происхождение, род и прочее, что в кругу западников было вещью немыслимой. Потом он уловил несколько взглядов, равнодушно брошенных а его сторону, в которых не было ни симпатии, ни доброжелательства, а лишь мелькали нескрываемое пренебрежение и, как ему показалось, не очень скрытая издевательская усмешечка. Словно они уже заранее определились в своём к нему отношении. Не именно вот к нему, а к занимаемому им в свите положению. Никакой словесной реакции на представление Тайноведа со стороны присутствующих не последовало, да он её видимо, и не ожидал.

Председательствующий снова небрежно махнул рукой, ни на кого не глядя, и получив в ответ дружное приветствие тут же удалился туда, откуда и появился в трапезной. Публика немедленно, по деловому, но не толкаясь, и соблюдая чинопочитание начала вытекать во входную дверь. Тайновед дожидался Владислава в коридоре, и они вернулись в общую комнату его апартаментов, где их уже стоя поджидали, вольно расположившись небольшой группой, Ладненький, и шестеро нижних чинов в чёрных суконных куртках.

Если Ладненький явно происходил откуда-то с южных земель империи, то вот воины отряда тайной службы Владислава попросту поразили. Тут был и явный имперец с дальнего севера - огромный, кряжистый мужик с белыми, льняными волосами, и такого же цвета патлатой, круглой бородищей на грубом, сдобныйм блином, и при этом - совершенно рябом лице с очень наглыми, безжалостными голубыми глазищами, затем - два ускоглазых, низких кочевника откуда-то из юго-воточных ханств с длинными чёрными волосами и гладко выбритые, также два совершенных восточняка, живо напомнивших Владиславу Кима, и - он чуть не протёр себе глаза, огромный круглоголовый чёрный человек с короткими курчавыми волосами под гвардейским беретом, и выпуклыми, чувственными, ярко-красными губами, из-под которых щерились в глуповатой, но добродушной усмешке совершенно молочные зубы, а также весёлыми глазами навыкате и небольшой клочковатой бородкой, покрывавшей пушком его округлую челюсть.

Когда они подошли, весело о чём-то болтавшая группа вытянулась в линию, дружно отсалютовала, и даже несколько подтянулась, хотя позы всё равно оставались достаточно вольными.

– Итак, - начал их представлять друг другу Тайновед, - ребята, это - мой новый ординарец. Только что вчера прибыл в крепость, и - тут же был принят на должность в младший комсостав. Будет служить вместо нашего несчастного Добробрата.
– Тут Владислав отметил, что служивые между собой как-то странно и быстро переглянулись.
– Звать его будем - Счастливчик Влад.
– Тайновед чему-то своему весело ухмыльнулся.

– Теперь, - он повернулся к Владиславу, - весьма рад рекомендовать тебе старшину первой статьи Весельчака Младогора, или - попросту Весельчака, а также старшин второй статьи Тихого и Карапута, - тут он указал на степняков, Тигру и Заднепята - тут он указал на восточняков, - и - особенно, нашего товарища с жаркого юга - Вырвиглаза. Парни все лихие, опытные, дело своё знают, и спуску врагам не дают.

Владислав тут же отметил про себя, что в отряде совершенно не было рядовых. Даже Ладненький носил на рукаве две остроугольных, словно чикнутая на бумаге птичка нашивки из бронзы - судя по всему был приказным второй статьи. Остальные же, со своими серебряными нашивками, оказались все как на подбор старшинами, что наверняка говорило об опыте, положении в гвардии, и - кстати, солидном денежном содержании. У всех у них на груди были начищенные бронзовые круглые значки с чёрным агатом - видимо, отличительным знаком отряда. В общем - явно не простое подразделение, соображал про себя Владислав. Да и то сказать - тайная служба при самом Предводителе Гвардии! Тут же Владислав, также про себя, отметил, что все они, пожалуй за исключением Тайноведа, были из народов младшей ветви. До этого момента ему представлялось, что все гвардейцы должны быть непременно западниками. Здесь он кстати и припомнил, что некоторые лица в трапезной, как ему показалось, тоже носили на себе печать явно отличающую их от наследников запада.

– Ты, Счастливчик, по чинопочитанию имеешь более высокое звание, - продолжал Тайновед обращаться к Владиславу, и в публичных отношениях всё будет происходить согласно твоему чину, безусловно. Но у нас в отряде, заметь себе, отношения особые. Вне службы, и в походе мы - скорее равноправные меж собой воины, и подчинение идёт лишь согласно месту каждого в боевом задании. Поэтому ты с ребятами не чинись - они тебя и опытнее, и старше. Тем более, что и ты, и они напрямую подчиняетесь только мне одному. Они тебя будут наставлять во многом попервах, и помогать если что, коли отношения сложатся, так что ты к ним прислушивайся. Это будет полезно и для тебя, и для нашей общей службы. Ты, Весельчак, вообще возьми над ним наставничество для начала. Покажи что да как в Башне, в общем - введи во все тонкости и порядки нашей жизни здесь. Впрочем, до обеда он будет бегать по обеспечению, а после - можешь сразу и приступать к вышколке, коли будет охота.

– Для вас всех у Ладненького на сегодня для увольнительные лежат, - снова обратился он ко всему отряду, - но - только по внутреннему двору Цитадели. И - куда бы ни пойдёте, а Ладненький должен знать, где вас можно немедленно отыскать в случае чего!
– строго добавил он.

Те дружно и согласно кивнули в ответ. Солдатня, в общем, весело скалилась Владиславу, дружелюбно поглядывали. Тот лишь поддакивал им по ходу разговора. Выглядело всё так, что взаимоотношения, вроде, как-то налаживались.

– Кстати - а отношения для него уже принесли?
– обратился Тайновед к Ладненькому.

– Так точно, вашпревосходительство! Сразу после завтрака посыльный из приказа и приволок!

– Хорошо, тогда все могут идти по своим делам. Мне тоже есть чем заняться - отчёт о походе писать, и всякое такое.
– Махнул тот рукой, повернулся, и исчез за дверью приемной.

Разобрав увольнительные, солдатня, весело перегикиваясь и шуточно толкаясь, высыпала за двери. Только Весельчак, перед уходом, грубо, но дружелюбно толкнув Владислава в плечо, и - подмигнув ему своим наглым глазом, сообщил - "после обеда, если дела кончишь, мы с тобою мож малость и покучкуемся, прошвырнёмся по питейному, а мож и куда повеселее ещё заглянём"!

Получив от Ладненького пергаменты с печатями, и инструкции, куда их отнести, Владислав, пройдя по привычному уже коридору, спустился на первый этаж. Пропуск он, по всеобщему примеру повесил себе на шею - и не напрасно. Караулы стояли на каждом шагу, и пропуск проверяли не для одного виду ради. Внизу он, пройдя запомнившийся ему ещё со вчерашней ночи общий коридор первого этажа, достиг выхода из башни. Но открыв дверь, и высунувшись наружу, он был просто поражён полумраком, встретившим его снаружи. Задрав голову, он с изумлением увидел, что верхушка башни была вся укутана чёрным туманом, сквозь который еле просвечивало молочным свечением солнце, которое должно было уже стоять достаточно высоко. Судя по всему туман укутывал не только башню, а распространял свои крылья достаточно далеко по сторонам, потому что за высокими стенами цитадели не проглядывало ни клочка свободного неба.