Нахмуренный Алекс ещё раз прошёлся взад-вперёд и сел на край дивана.

– А как же личная свобода?
– спросил он мрачно.

– А что у нас не так со свободой?

– Допустим, я приеду в Союз и попытаюсь открыть бар?

– Ты же не хочешь приезжать в Союз.

– Ги-по-те-ти-чески, - сказал Алекс.

– Думаю, особых проблем не будет. Открывай, корми, плати налоги.

– Угу. А если я попробую открыть стрип-бар?

Секунду Вику думала:

– Думаю, у тебя возникнут серьёзные проблемы с поиском танцовщиц.

– Советским женщинам не нужен заработок?

– Такой? Навряд ли, - серьёзно сказала Вика.
– Вокруг слишком много нужной и интересной работы, чтобы соблазняться на квалификационный нонсенс. Хуже того, я думаю, ты не найдёшь и зрителей.

– Серьёзно? Ниша, насколько я знаю, свободна. Значит есть спрос.

– Она свободна потому, что никому не интересна. Ведь это в сущности достаточно унизительно и не очень чистоплотно. Любой из моих знакомых предпочтёт какой-нибудь ледовый карнавал, акробатическую оперу, трансформер-шоу, просто поход в горы.

– Что такое трансформер-шоу?
– сердито спросил Алекс.

– Сложно объяснить, нужно смотреть, - сказала Вика, чувствуя неловкость.
– Постоянно забываю про ваш железный занавес.

– Ваш железный занавес, - поправил Алекс.

– Ваш, Лёша... ваш, - Вика пододвинулась к непримиримому оппоненту, обхватила руками напряжённые плечи, прижалась подбородком к спине.

– Ты так думаешь, - проговорил Алекс упрямо, - потому, что никогда не пробовала. Десять против одного, тебе бы понравилось поваляться на личном пляже...
– Он замолчал на несколько секунд и вдруг спросил без всякого перехода.
– Тебе никогда не хотелось сменить стороны?

– Нет, - грустно сказала Вика.
– А тебе?

– Не знаю... Я слишком ценю свободу.

– Но это и есть свобода.
– Губы мягко коснулись основания мускулистой шеи.

– Мы чересчур разные.

– Да, - тихонько согласилась Вика. Ты мужчина, а я женщина...

Неизвестно, хорошо это или плохо, только девяносто процентов ссор всех влюблённых неизменно заканчиваются в постели. И почему-то никто не даёт брачному ложу премий мира.

Алекс и Вика лежали в густой, почти осязаемой тьме. Вездеход плавно раскачивался, прилежно пытаясь их убаюкать, но оба, не мигая глядели в темноту каюты. Не спалось. Мужчина лежал навзничь, закинув руки за голову, женщина свернулась калачиком и уютно прижалась щекой к его груди. Её лёгкие пальцы ласково чертили круги на твёрдом животе любовника.

– Вот, что мне нравится, - тихо говорил Алекс, - так это семейные каюты в ваших вездеходах, здесь койки похожи на нормальную кровать, а не на пляжный шезлонг, и ещё здорово, что ты можешь спокойно брать на базе пятиместник. У нас, чтобы взять 'шерпа', нужно написать двадцать заявок и обоснований, или дать на лапу транспортному менеджеру... Америку однажды убьёт коррупция.

Он поцеловал Вику в макушку, а затем спросил, негромко кашлянув:

– Когда организуем новый поиск? Давай, попробуем, выбраться к исходу третьей декады. Ладно? Условный код тот же.

Невидимые пальцы замерли.

– Ты что?
– спросил Алекс в темноту.

– Знаешь, - хрипло сказала Вика, - нового поиска, наверное, не будет.

Алекс нащупал сенсор над изголовьем и зажёг свет.

– Я не понял, - сказал он очень спокойно.
– Ты не сможешь через три декады?

– Ту вот какое дело...
– Придерживая у груди одеяло, Вика села.
– Я давно хотела с тобой поговорить. (Алекс Мур смотрел на неё внимательными серыми глазами). Только не знаю, с чего начать...

– Начни с начала.

– С начала?
– Вика взялась за подбородок.
– 'Сначала' будет примерно так... Ты, что-нибудь слышал про работы на Второй орбитальной верфи? Это та, которая имени Германа Титова.

– Разве что слухи.
– Алекс нахмурился.

– Сейчас там заканчивается монтаж дальнего траулер-фрегата 'Зоркий'...

Алекс несколько секунд молчал.

– Экспедиция в пояс?
– наконец сказал он полуутвердительно.

Вика наклонила голову:

– Да, в пояс. К концу года должны быть закончены субнатурные испытания; набор и подготовка команды начинается уже сейчас. Моя кандидатура утверждена комиссией. Через три недели мне нужно быть в Алма-Ате.

С минуту Алекс лежал неподвижно, словно обдумывая услышанное, затем одним резким движением сел.

– Поздравляю, - сказал он, глядя на Викины колени.
– Насколько долгим будет полёт?

– При разных раскладах от трёх до пяти лет. Два года на дорогу, остальное на исследования, поиск и захват подходящего астероида. Если удастся пригнать его к Земле, это будет настоящим прорывом.

Скулы Алекса окаменели.

– И что ты хочешь от меня? Beatification? Как это по-русски?.. Благословения?..
– Он поднял глаза.
– Да. Это хороший шанс и большое дело. Кроме того, ты всё равно полетишь. Ведь так?