– Да!
– спохватившись сказала Вика.
– Аслан Бейбитович, я забыла вас поздравить с запуском.

Полные губы расплылись в улыбке:

– Всех нас, Виконька, всех нас. С шарика уже прислали официальные респекты. Это ведь снижение затрат минимум на сорок процентов. Остаётся отладить вторую очередь комбината, а там, глядишь, и экспорт обогащённого гелия на альма-матер. Не они нас, мы их кормить будем... Ты берешь 'гильгамеш'?

Вика кивнула. Ходить в одиночный поиск на 'трёшке' или 'варане' было куда логичнее, поэтому каприз на пятиместный 'гильгамеш' время от времени приходилось отстаивать.

– Аслан Бейбитович, - начала Вика, - в 'варан' оборудование приходится чуть не домкратом упихивать, а на 'трёшке'...

– Ладно, ладно, - добродушно прогудел Рагимов.
– Ты лучший недролог в отряде. База не обеднеет, если лучший недролог возьмёт один 'гильгамеш'. Главное, чтоб результат был... Резо! Ты меня слышишь? Резо? Таякша басына...

Директор пошевелил дугу наушника.

– Ладно, - сказал он, - пошли, провожу тебя в ангар, - и, заметив в руке собеседницы так и не выпитый коньяк, поднял свой стаканчик.

– Нет, - решительно сказала Вика.
– Мне ещё ехать четыре часа, а график из-за вас и так полетел, так что я воздержусь.

***

'Гильгамеш', вразнобой подпрыгивая десятью решётчатыми колесами, мчался по Заливу Зноя навстречу ослепительному солнечному софиту, висящему почти над лунным горизонтом. Длинные тени неслись под днище вездехода, ломались пугающими провалами. Прямо над головой висел равнодушно шар Земли с затенённым ущербным краем. Залив зноя... Sinus Aestuum... Sinus, в переводе с латыни, означает 'свищ '. Чем ближе к предгорьям Апеннин, тем больше ландшафт подходил к слову 'sinus'. Вика изо всех сил нажимала на джойстик, бросая машину то влево, то вправо. Едва вездеход спустился с аппарели транспортного ангара, она выключила автопилот и вот уже почти три часа вела вручную на предельной скорости, рискуя перевернуться на особо крутых виражах. Порой 'гильгамеш' в слабой лунной гравитации подскакивал так, что все колёса отрывались от грунта, потом бухался обратно, поднимая фонтаны медленно оседающей пыли. Вика, охваченная страховочными ремнями, тоже подлетала в пилотском кресле, плюхалась на сиденье и снова давила газ. Время от времени её глаза в который раз находили часы на панели управления, и вид циферок в чёрном окошке экране с утроенной силой гнали её вперёд. Встреча назначена на шестнадцать тридцать, а часы уже сейчас показывали половину шестого. Так долго ждать в условленном месте слишком рискованно, слишком... А нервы ни у кого не железные. Даже думать не хотелось о том, что сегодняшние усилия могут запросто пойти прахом, ведь встреча нужна позарез - вопрос жизни и смерти. И если сегодня всё сорвётся, то другого шанса может уже и не быть. Проклятые испытания! Проклятая катапульта! Проклятый Рагимов!.. Конечно, можно было выйти в эфир на большерадиусном передатчике, попытаться установить связь, но это тоже очень опасно: большинство частот регулярно прослушиваются. И Вика, стискивая зубы, жала стремя педали, невольно представляя, как разлетается, попав в каверну, сетчатое колесо.

Часы показывали шесть с небольшим, когда 'гильгамеш' наконец вышел в то место, где Залив Зноя соединялся с Морем Дождей, немного восточнее кратера Эратосфена. Про себя Вика всегда называла эту долинку, утыканную редкими клыками скал, явочной долиной. Здесь кончался советский сектор и начиналась километровая разделительная полоса, а дальше, за полосой - владения американцев, юшей, янок, вечных геополитических 'партнёров'. Над нейтралкой время от времени летали беспилотники, и наши, и американские, и попадаться в поле их зрения не тянуло категорически.

Вика сбросила скорость и медленно повела вездеход вдоль высокого щербатого выступа, похожего на спину лежащего дракона. По эту сторону она ещё была на своей территории, а дальше становилась вроде как нарушителем госграницы. Ощущая себя шпионкой из древнего романа, Вика преодолела последние метры каменного хвоста, выехала на открытое пространство и остановилась. Маленькая долина была пуста. Всем телом подавшись к выпуклому стеклу блистера, Вика рассматривала торчащие из серого реголита серые камни; обычно маленький полосатый вездеход Алекса Мура она замечала почти сразу, но сегодня в долине были только камни. 'Может быть, он тоже опоздал?' - мелькнула в голове наивная идея, но додумать её Вика не успела. Непроницаемо-чернильная тень у крупного валуна вдруг шевельнулась, материализуясь в высокую фигуру, одетую в незнакомый чёрно-жёлтый скафандр с эмблемами на рукавах. Совершенно незнакомый скафандр с непроницаемо серебристым шаром затемнённого светофильтром шлема. По Викиной спине пробежал озноб, пальцы стиснули рукоять джойстика. Неужели вляпалась? Человек решительно шагнул вперёд, выныривая из тени, наверное, он сидел там совершенно невидимый, привалившись спиной к камню. Вика потянула джойстик на себя. Тяжёлый 'гильгамеш' дёрнулся назад, и тут же фигура в серебристом шлеме условным жестом скрестила руки над головой, затем помахала ладонью и показала, что идёт к бортовому шлюзу.

Чувствуя, как оттаивают мышцы спины и шеи, Вика длинно выдохнула и бессильно откинулась на спинку кресла, затем спохватилась и принялась торопливо отстёгивать страховочные ремни. Она оказалась у внутреннего люка запасного кессона, когда зелёный индикатор уже мигал, сигнализируя о том, что гость вошёл в шлюз. Едва дождавшись, пока выровняется давление, Вика потянула рычаги задвижки, люк раскрылся, и высокая фигура в чёрно-жёлтом скафандре вывалилась в неширокий коридорчик между каютами, полевой лабораторией и душем. Серебристый шлем, стукнувшись о стену, покатился куда-то под ноги. Ранец СИЖОСа полетел туда же, и радостный взъерошенный Алекс судорожно начал выбираться из скафандра. Левая вакуум-застёжка никак не хотела открываться, и Вика в перерывах между поцелуями дёргала её обеими руками, пока толстая ферропиленовая ткань наконец не разошлась, выпуская на свободу торс и руки, затянутые в белое термотрико. 'Так-то лучше, так-то лучше'...
– задыхаясь, шептала Вика. Целоваться, не натыкаясь на жёсткое кольцо ворота, и вправду было намного лучше, и не упрятанные в толстые перчатки руки гладили спину, обнимали талию, путались в волосах. А Вика всё целовала смеющееся скуластое лицо, и крепкую шею, и пшеничные усики. 'Пришёл, пришёл, пришёл...
– стучало в висках, вытесняя к чертям все ненужные затхлые мысли.
– Пришёл!' Путаясь в тяжёлых штанинах скафандра, Алекс потянул её к одной из кают, но Вика, с трудом оторвавшись от его губ, выдохнула: 'В рубку'. Невероятная волшебная сила (глупо списывать волшебство на малую тяжесть), подняла её вверх, к потолку и, волоча за ногами несносный скафандр, прямо по воздуху вынесла в рубку. Тихо смеясь, Вика рухнула с высоты в упругие подушки дивана, изо всех сил прижала, притиснула к себе того, о ком безумно, почти по-звериному скучала два последних месяца и почувствовала себя совершенно счастливой. В потолочное окно вездехода глядела молочно-ультрамариновая Земля, а на глаза наворачивались слёзы...

***

Глазунья походила на архипелаг из четырёх белоснежных вулканических островов, увенчанных соблазнительно оранжевыми глазками горячей лавы. Сам круглый стол походил на модель допотопной плоской Земли (не хватало разве что слонов с китами), а Алекс в разовом тренировочном костюме, наверное, являл собой модель всевышнего небожителя. Нагнувшись вперёд, он поддел вилкой зажаренный пористый край и осторожно положил кусочек в рот. Уютная утренняя Вика, закутанная в мохнатый белоснежный халат, сидела по другую сторону столешницы. Подбородок её опирался о розовые ладони, а глаза, ещё подёрнутые мягкой ночной поволокой, смотрели на жующего мужчину с мечтательной нежностью.

– М-м-м, - промычал Алекс, собирая хлебом растекшийся глазок.
– Фантастика!
– Он выпрямился, вспоминая слово.
– Обалдевенно.

– Обалденно, - поправила Вика.

– Обалденно! А у нас сплошные концентраты. Ты точно не хочешь?

Вика, улыбаясь, покачала головой:

– Я уже съела йогурт.

– Йогурт...
– Алекс скривился.
– Немногим лучше концентрата.
– Он облизал вилку.
– И как вы русские, умудряетесь возить на свою станцию деликатесы вроде яиц? Доставка же стоит обалденных денег.