Юрий насупился. Предложи Демин сразиться на мечах - полез бы, сто пудов! А против безоружного вроде бы и неудобно. К тому же... При всей своей дурости он немного побаивался князя. Тот случай с ратником, получившем в лоб рукояткой ножа, уже оброс такими слухами и небылицами, что проверять не хотелось. Боярин нутром чуял, что странный князь уделает его хоть с оружием, хоть без...

– Эх, боярин, - протяжно сказал Демин.
– Из-за таких вот склок Батый бьёт нас и бить будет! Ну, какая разница, где твои ратники будут врагов бить?

– Я своих ратников не отдам!
– уперся боярин.

Ракша приник к уху Демина, пошептал. Майор кивнул:

– А если мы с тобой людьми поменяемся?

– Это как, князь?- изумился Юрий.

– Взамен двух твоих ратников отдам столько же своих.

– Небось, худых подсунуть хочешь?!
– прищурился боярин.- Не пойдёт!

Майору стало немного смешно. Видно же, что боярин рад возможности сохранить лицо, а кочевряжится из голого упрямства, на 'автопилоте'.

– Нет, вои хорошие... Просто мне служить не хотят, а тебе, глядишь, и прослужат. Ну?

– Мне б увидеть их... потолковать, - задумчиво протянул Юрий.

– Да хоть сейчас!
– усмехнулся майор.

На следующий день Юрий ускакал с остатками своей дружины, в которую Демин спровадил парочку ратников, тяготившихся установленными в отряде порядками. Хотел ещё и от памятного Стыря избавиться, да за того молвил слово прошлый начальник - боярин Михайла. Мотивировал тем, что Стырь боец не из последних, глубину собственной вины осознал и раскаялся. К тому же удар по башке и легкое сотрясение мозга пошли только на пользу. Из кожи вон вылезет, но реабилитирует себя. Понятно, что сказано это было в иных словах и терминах, присущих далёкому прошлому. Демин подумал-подумал и... согласился.

Боярин Юрий рвался пытать воинское счастья в ином месте, майор искренне пожелал ему удачи. Авось, спровадит на тот свет десяток-другой монголов! Глядишь, под Козельском легче будет!..

Основные силы монголов находились где-то под Новгородом, изредка отряд вступал в короткие стычки с разъездами кочевников, имевшими наглость забраться чересчур глубоко в области, не захваченные Ордой. Заканчивались сражения одинаково: степняков убивали, трофеи распределялись. Пленные? А на кой ляд они сдались, да ещё в таком количестве? Женевские конвенции? Ну, до них еще дожить надо.

Теперь у дружины появился нормальный обоз: бойцов кормить-одевать нужно? И лошадки не святым духом питаются!

Любой обоз, конечно, сковывает передвижение. Зло неизбежное, но преодолимое. Морошкину пришлось попотеть, чтобы обоз не стал обузой.

Попутно Демин решал и иные задачи, используя неплохо зарекомендовавшую себя тактику выжженной земли. Кочевники однозначно вторгнутся в эти земли, но сколько здесь пробудут - зависит от провианта и фуража. Если их встретят пустые амбары и обезлюдевшие деревни (в идеале давным-давно остывшие головешки), на своих припасах да подножном корме долго не протянешь. Монгольская лошадь - скотина неприхотливая, но даже ей будет трудно добыть траву из-под русских сугробов.

Разумеется, 'пейзанам' известия, что их выгоняют с насиженных мест, редко приходились по нраву. И тут на выручку приходили специально отобранные Морошкиным 'политинформаторы', которые красочно расписывали все грядущие прелести вторжения татар, благо успели навидаться в землях разорённых русских княжеств такого, что волосы дыбом вставали не только на загривке!

Кто-то из крестьян уходил в лес: туда монголы соваться не рисковали, лес всегда спасал мирных людей от завоевателей, а кто-то присоединялся к дружине. Из 'лапотников', как их окрестил Павленко (кстати, лапти носить и бояре с князьями не гнушались, но поди ж ты - крепки стереотипы двадцать первого века!), сформировали отдельный батальон, во главе которого встал боярин Михайло.

На привалах вчерашних крестьян гоняли в хвост и в гриву: найдётся ли иное время для учёбы, одному Господу известно. В настоящий бой не отправляли, берегли от неизбежных потерь. Зато было кого назначить в караул, опять-таки - деревья срубить, костры разжечь. Словом, крестьян пока использовали так, как ополченцев Отечественной войны 1812 года. Но, будет нужно, пойдут в бой все.

Тарахтевший во главе обоза 'Уран' если и вызывал у дружинников интерес, так короткое время. Едет себе, и слава богу! На колдовство не похоже. Может, там какие мелкие человечки сидят? Или какие веревки натянуты? Санки, вон, тоже с горки сами по себе едут и ничего. Много на свете удивительных творений, но и забот по горло! Не до праздного любопытства!

Новоявленный 'князь' Демин не знал, додумались ли стратеги тринадцатого века до идеи боевого охранения - вроде должны были - но сам этой мерой пренебрегать не стал.

Дрон опустили с небес на землю и упаковали обратно в походный ящик. В отличие от снегохода 'птичка' не только не умела летать на дровах, но вообще кушала исключительно авиационный бензин. Разжиться им на месте не представлялось возможным. Значит, серьёзно убывший запас, втащенный в Русь времён нашествия, как и всё прочее, на санях, пристёгнутых к 'Урану', надлежало тратить разумно и бережно.