«Въ увеселительномъ саду довольно много народу. Румынскій оркестръ гудитъ и подвизгиваетъ на эстрад?. На песчаной площадк?, обставленной жиденькими деревцами, темнота почти непроницаемая. Прогуливаются, а больше топчутся на м?ст?, мужчины самаго разнообразнаго вида, и въ различныхъ градусахъ внутренней температуры. Между ними шмыгаютъ, какъ т?ни, какія-то д?вицы съ сумочками въ рукахъ, и садовыя «мамаши», постоянно им?ющія о чемъ-то переговорить съ буфетными лакеями. Поближе къ театру медленно прохаживаются «этуали», въ громадныхъ шляпахъ и изумительныхъ накидкахъ, и при каждомъ поворот? къ нимъ кто нибудь подб?гаетъ и кто нибудь отъ нихъ отб?гаетъ. Въ углу террассы, за столикомъ, сидятъ двое молодыхъ людей щеголеватаго вида…»
Произведение дается в дореформенном алфавите.
Въ увеселительномъ саду довольно много народу. Румынскій оркестръ гудитъ и подвизгиваетъ на эстрад. На песчаной площадк, обставленной жиденькими деревцами, темнота почти непроницаемая. Прогуливаются, а больше топчутся на мст, мужчины самаго разнообразнаго вида, и въ различныхъ градусахъ внутренней температуры. Между ними шмыгаютъ, какъ тни, какія-то двицы съ сумочками въ рукахъ, и садовыя «мамаши», постоянно имющія о чемъ-то переговорить съ буфетными лакеями. Поближе къ театру медленно прохаживаются «этуали», въ громадныхъ шляпахъ и изумительныхъ накидкахъ, и при каждомъ поворот къ нимъ кто нибудь подбгаетъ и кто нибудь отъ нихъ отбгаетъ. Въ углу террассы, за столикомъ, сидятъ двое молодыхъ людей щеголеватаго вида. Одному, худощавому блондину, почему-то очень жарко; онъ распахнулъ пиджакъ и сдвинулъ на затылокъ котелокъ, съ наслажденіемъ подставляя влажный лобъ медленному, тяжелому теченію сырого воздуха. Другой, нсколько полный, съ подстриженной темной бородкой, застегнулъ на вс пуговицы долгополое пальто, и откинувшись на спинку стула, покачиваетъ вправо и влво поставленную подл ногъ палку съ серебрянымъ крюкомъ. На столик передъ ними стоитъ бутылка минеральной воды.
– Да, дружище, чортъ знаетъ что такое! – говоритъ первый. – Дв недли бгаю какъ собака на поискахъ квартиры, и ничего не могу сдлать. Такой, какъ мн нужно, совсмъ нтъ, а за разную дрянь требуютъ тройную цну. Ты для себя тоже ничего не нашелъ?
Нсколько полный господинъ – фамилія его была Бобылковъ – отрицательно покачалъ головой и помахалъ передъ носомъ указательнымъ пальцемъ.
– Знаешь, – продолжалъ первый, по фамиліи Варгасовъ, – мн пришла въ голову идея. Не устроиться-ли намъ съ тобой вмст, э? И квартирку побольше легче найти, и дешевле выйдетъ. Э?
Бобылковъ поднялъ палку и уперся подбородкомъ въ набалдашникъ. Лицо его приняло задумчивое выраженіе.
– Чтожъ, въ принцип твоя идея недурна, – процдилъ онъ. – Одну квартиру, очевидно, скоре можно найти, чмъ дв. И притомъ, мы хорошо знаемъ другъ друга, и наши привычки и вкусы имютъ много общаго. Комнаты три, четыре. Парадный ходъ, это первое условіе. Гостиная общая – мы выберемъ изъ твоей и моей мебели, что получше. Столовая тоже общая. Затмъ, отдльныя спальныя. Рублей сто въ мсяцъ, а?
Варгасовъ потеръ рукою свой открытый лобъ.
– Я предпочелъ бы что-нибудь получше: комнатъ шесть-семь, не выше третьяго этажа, съ высокими потолками, – сказалъ онъ. – Балконъ тоже былъ бы не лишній.
– Такъ вдь это, братецъ, двумя тысячами пахнетъ! – возразилъ Бобылковъ.
– Около того; но не все-ли намъ равно? – отозвался Варгасовъ.
Бобылковъ наклонился къ нему, какъ бы не разслышавъ.
– Э? – произнесъ онъ.
Варгасовъ въ свою очередь вытянулся черезъ столъ.
– Моя идея заключается не только въ томъ, чтобы жить вмст; я имю въ виду извлекать изъ этого кое-какія выгоды, – отвтилъ онъ. – Во первыхъ, живя вдвоемъ, мы будемъ платить только первые мсяцы, а потомъ бросимъ это глупое занятіе.
– Э? – повторилъ Бобылковъ.
– Само собою, – продолжалъ Варгасовъ. – Контрактъ подпишемъ мы оба – это непремнное условіе. Каждый по очереди будетъ просить отсрочки и уврять, что черезъ недлю деньги будутъ уплачены. Затмъ, когда дло дойдетъ наконецъ до суда, насъ опять двое, и мы оба судимся поочереди. Въ первое засданіе я не приду, во второе ты. Заочное ршеніе по отношенію ко мн, заочное решеніе по отношенію къ теб. Вторичное разбирательство, потомъ аппеляція, потомъ свидтельство доктора о моемъ опасномъ положеніи, потомъ о твоемъ. А тамъ весна, и мы перебираемся на дачу… А кром того, ты не забудь, сколько мы можемъ наскандалить вдвоемъ. Хозяина можно до того довести, что онъ самъ готовъ будетъ намъ отступного заплатить, чтобы только мы съхали.
Бобылковъ задумчиво сощурилъ глаза.
– Гм! произнесъ онъ; – если обсудить, твоя идея представляется не лишенною практическаго смысла. Главное, пріятно учинить нкое издвательство надъ господиномъ домовладльцемъ.
– Я думаю! – подкинулъ головой Варгасовъ. – Не такіе же мы дураки, въ самомъ дл, чтобъ допустить ихъ хозяйничать въ нашихъ карманахъ. Я имлъ прекрасную квартиру за 900 рублей. Теперь за такую надо дать полторы тысячи. Но разв я могу? Разв ты можешь?
Бобылковъ, вмсто отвта, оглянулся и мигнулъ лакею.
– Бутылку «Вайтъ-старъ»! – приказалъ онъ.
– По случаю идеи? – спросилъ Варгасовъ.
Пріятель кивнулъ головой.
– Ба, застаю васъ за отличнымъ занятіемъ, – произнесъ господинъ лтъ пятидесяти, предусмотрительно одтый въ толстое пальто, и подошедшій къ нимъ въ одно время съ появившейся на стол бутылкой.
– Здравствуйте, Петръ Ивановичъ, присядьте, – привтствовали его молодые люди. – Нашли наконецъ квартиру?
Подошедшій только рукой махнулъ.
– Нашелъ чортъ знаетъ что такое, – отвтилъ онъ. – Пять крошечныхъ комнатъ въ пятомъ этаж, за полторы тысячи. Повернуться негд. Въ спальной 600 кубическихъ футовъ воздуха на двоихъ, а такъ какъ супруга моя поглощаетъ воздуху вдвое противъ меня, то на мою долю придется только 200 футовъ. А я астмой страдаю. Половину вещей маклакамъ продаю – не влзаютъ. Хотлъ библіотеку сбыть, да букинисты не берутъ, говорятъ, что теперь эти библіотеки къ нимъ изъ каждой квартиры тащутъ. Кабинетъ свой въ столовой за буфетомъ устраиваю, и на обденномъ стол Ван на ночь стелить будутъ. Въ мастерскихъ запрещается рабочимъ на столахъ спать, а мн, Богъ дастъ, не запретятъ.
– Вотъ, вотъ! вотъ какое положеніе! – кивнулъ Бобылковъ Варгасову.
– И то, батюшки мои, радъ, что какъ нибудь устроился, – продолжалъ Петръ Ивановичъ. – Лишніе пятьсотъ рублей платить придется, да жена, спасибо ей, ободряетъ: не унывай, говоритъ, Петя, на чемъ нибудь наверстаемъ. А по правд, гд же тутъ наверстать? Ну, да вдь не на улиц-же оставаться. Пока хватитъ, буду платить, а тамъ будь что будетъ…
Молодые люди переглянулись.
– И контрактикъ подписали? – спросилъ Бобылковъ.