Карлу VIII было тринадцать [15] лтъ, когда умеръ Людовикъ XI. Бдный ребенокъ приносилъ съ собою на тронъ очень мало надеждъ и много грустныхъ воспоминаній. Подозрительный отецъ, опасаясь потерять вліяніе на сына, умышленно пренебрегалъ его воспитаніемъ [16] и держалъ его въ удаленіи отъ общества [17] . Мать Карла, робкая, запуганная женщина, жившая въ уединеніи подъ строгимъ надзоромъ мужа [18] , не могла имть на сына ни-какого вліянія. Безъ всякаго образованія, съ сбивчивыми, незрлыми понятіями, застнчивый, нершительный, Карлъ VIII былъ притомъ очень некрасивъ собою. На его маленькомъ, неуклюжемъ туловищ помщалась голова такой несоразмрной величины, что Итальянцы прозвали его головастикомъ (cabezzucco) [19] . Большіе на выкат глаза, огромный носъ съ горбомъ, плоскія губы, короткая шея и широкая грудь довершали его безобразіе [20] . При этой непривлекательной наружности, съ слабымъ умомъ, не обогащеннымъ ни знаніем, ни опытом, Карлъ VIII соединялъ нкоторое честолюбіе; но это было, по выраженію Роско, честолюбіе людей ограниченныхъ, которое, ослпленное блескомъ предпріятія, не хочетъ знать опасностей и не уметъ пользоваться результатами [21] . Мелочной и сластолюбивый, Карлъ VIII постоянно находился подъ вліяніемъ женщинъ, страсть къ которымъ доходила у него до самаго неблаговиднаго разврата и рано разрушила его здоровье [22] . Единственными качествами Карла, выкупавшими отчасти эти недостатки, была необыкновенная доброта, о которой съ увлеченіемъ говорить Комминъ [23] , и какое то инстинктивное благоговніе къ книгамъ, столь свойственное людямъ неученымъ и недалекимъ [24] .

Съ такимъ королемъ на трон Франція, обремененная богатою добычею, награбленною Людовикомъ XI, находилась въ опасномъ положеніи. Множество частныхъ и сословныхъ интересовъ, нарушенныхъ самовластіемъ Людовика XI, потребовало реставраціи. Принцы крови вельможи, корпораціи, вс въ одинъ голосъ требовали возвращенія ихъ имуществъ, конфискованныхъ въ предшествовавшее царствованіе; сосднія правительства также предъявляли свои требованія [25] . Казалось, Франція должна была разорвать себя на клочки, чтобъ удовлетворить вс эти притязанія, и отказаться отъ богатаго наслдія, завщаннаго Людовикомъ XI. Но два обстоятельства помогли Франціи выйдти изъ этого затруднительнаго положенія.

Во первыхъ, народъ стоялъ за политику Людовика XI, которая была тсно связана съ его интересами. Аристократическая, Феодальная реакція, обнаружившаяся тотчасъ по вступленіи Карла VIII на престолъ, и пытавшаяся сдлать своимъ органомъ государственные чины, не встртила никакого сочувствія въ народныхъ массахъ; напротивъ, враждебное аристократіи расположеніе непривиллегированныхъ классовъ высказалось очень громко на государственномъ сейм 1484 года. Несоразмрныя притязанія и угрозы аристократовъ разбились объ упругую стойкость парламента и городовъ. Все, чего добилась аристократическая партія отъ государственныхъ чиновъ, состояло въ незначительной сумм денегъ, предложенной правительству, и въ согласіи парламента на казнь Оливье, брадобря Людовика XI. Пріобртенія, сдланный королевской властью на счетъ Феодализма въ предшествовавшее царствованіе, остались неприкосновенными [26] .

Вторую поддержку нашла Франція въ томъ обстоятельств, что во глав правленія, за малолтствомъ Карла VIII, стала умная и энергическая сестра его Анна Божё. Дочь Людовика XI, воспитанная въ его школ, одаренная холоднымъ, практическимъ, изворотливымъ умомъ, властолюбивая и ршительная, Анна Божё, подобно своей современниц, Изабелл Кастильской, была создана для широкой политической дятельности и могла превосходно выполнить трудную роль, указанную ей обстоятельствами. Едва умеръ Людовикъ XI, она захватила въ свои руки регентство надъ малолтнимъ братомъ, отстранивъ отъ участія свою мать, искусно противопоставила неудовольствіе народныхъ массъ притязаніямъ аристократической партіи, и такъ ловко и ршительно дйствовала, что цлыя одиннадцать лтъ, до самаго похода Карла VIII въ Неаполь, безраздльно и неограниченно властвовала надъ молодымъ королемъ и завдывала длами правленія. Государствомъ она управляла также легко, какъ своимъ мужемъ, безхарактернымъ герцогомъ Бурбономъ, раздлявшимъ съ нею номинально труды правленія. Съ необыкновеннымъ искусствомъ и изворотливостью предупредила она опасность, грозившую Франціи отъ такъ называемой "лиги общественнаго блага", составившейся изъ вельможъ не-довольныхъ новымъ порядкомъ вещей. Лигеры призвали на помощь Ричарда III короля англійскаго; Анна Божё противопоставила ему Генриха Тюдора, который, ея помощью, овладлъ короной Англіи. Но вскор неблагодарный Генрихъ VII, соединившись съ Максимиліаномъ, сыномъ императора Фридриха III, вторгнулся во Францію. Максимиліанъ, кром завоеванія сверо-восточныхъ провинцій, имлъ въ виду присоединить къ своимъ владніямъ Бретань, посредствомъ бра-ка съ Анною Бретанской. Но Анна Божё предупредила его и ввела три арміи въ провинцію, которой угрожало вторженіе, и устроила бракъ Анны Бретанской съ Карлом VIII. Франція обогатилась новой провинціей, союзники отступили [27] .

Свидтельства современниковъ очень бдны извстіями о первыхъ десяти годахъ царствованія Карла VIII [28] . Молодой король не принималъ участія въ длахъ правленія, а политика Анны Божё, повидимому, была направлена исключительно къ сохраненію того порядка вещей, въ которомъ оставилъ Францію Людовикъ XI. Но съ 1494: года положеніе длъ измняется. Вмсто дальнйшаго развитія новыхъ началъ, положенныхъ Людовикомъ XI въ основаніе внутренняго быта государства, Франція устремляется во вншнія предпріятія. Наступаетъ эпоха французско-итальянскихъ войнъ, которыя, будучи тсно связаны съ реформою Людовика XI, указываютъ начатому имъ движенію новую форму. Борьба монархическаго начала съ сословными и корпоративными стихіями, приведенная Людовикомъ XI къ исходу, благопріятному для центральной власти, прекращается. Побжденное въ этой борьб феодальное начало перестаетъ быть значительнымъ факторомъ Французской исторіи; остатокъ неугомонныхъ феодальныхъ силъ пережившихъ критическую эпоху борьбы, находитъ исходъ въ итальянскихъ войнахъ. На поляхъ Форнуи, Равенны, Мариньяно королевская власть собираетъ обильную жатву съ феодализма. Цвтъ французскаго рыцарства падаетъ въ кровавыхъ битвахъ; храбрый, великодушный Баярдъ, послдній представитель средневковаго рыцарства, послдній «chevalier sans peur et sans reproche», истекаетъ кровью въ битв при Романьяно. Короли, не тревожимые боле безпокойными средневковыми стихіями, направляютъ свою дятельность въ другую сторону. Очарованные пышнымъ цвтомъ итальянской культуры, ослпленные идеей свтскаго абсолютизма, такъ широко и разнообразно развившейся на разорванной въ клочки итальянской почв, они стремятся перенести въ предлы своего государства, итальянскую цивилизацію временъ возрожденія. То, что коварствомъ, угрозою, грубою силою пріобрлъ Людовикъ XI, они стремятся сохранить за собою силою нравственнаго вліянія. Ставъ во глав цивилизующаго движенія, они пріобртаютъ новый авторитетъ въ глазахъ народа: они являются передъ нимъ среди пышной придворной обстановки, окруженные всми тонкостями итальянскаго этикета. Легко понять, впрочемъ, что французскіе короли, устремляясь во вншнія предпріятія, не вполн сознавали ихъ важность и значеніе и не во всемъ объем предъугадывали громадное разнообразіе ихъ результатовъ Въ дйствительной жизни, причины и послдствія событій далеко не имютъ той преднамренной связи, какою соединяетъ ихъ историческій прагматизмъ. Вншняя политика Карла VIII, Людовика XII, и даже Франциска I, если исключить его войны за политическое равновсіе, была обусловлена рядомъ мелкихъ, частныхъ, разнородныхъ побужденій; но мы должны были указать на ея отдаленные результаты, чтобы врне оцнить историческое значеніе событій, разсмотрнію которыхъ посвященъ нашъ трудъ.

Ближайшею причиною французско-итальянскихъ войнъ была честолюбивая мысль, запавшая въ голову Карла VIII. Co времени завоеванія Неаполитанскаго королевства Карломъ Анжуйскимъ, братомъ Людовика Святаго, французскіе короли не переставали заявлять на него свои притязанія. Іоанна II, послдняя королева Неаполитанская изъ дома Карла I (Анжуйскаго), умерла бездтною, завщавъ престолъ герцогу Анжуйскому Рене; но вельможи Неаполитанскіе отказались присягнуть ему и призвали Альфонса V Аррагонскаго, владвшаго уже Сициліей. Рене, побжденный въ борьб съ Альфонсомъ, но не отказавшійся отъ своихъ притязаній, завщалъ королевство Неаполитанское своему племяннику, Карлу Анжуйскому, который въ свою очередь, умирая бездтнымъ, передадъ его Людовику XI. Занятый внутренними длами и не любившій рисковать ради отдаленныхъ и сомни-тельныхъ предпріятій, Людовикъ XI не спшилъ воспользоваться своими правами въ Италіи; такимъ образомъ, по смерти его, Карлъ VIII оказался прямымъ наслдникомъ притязаній на Неаполитанское королевство, и едва достигнувъ совершеннолтія, ршился искать завоеваній за Альпами. На первыхъ порахъ, честолюбивый планъ его былъ встрченъ сильнымъ сопротивленіемъ со стороны однихъ, и восторженнымъ увлеченіемъ со стороны другихъ. Французскій дворъ представлялъ тогда дв партіи, постоянно враждовавшія между собою. Одна изъ нихъ, имвшая во глав Анну Божё, и состоявшая изъ старыхъ сподвижниковъ Людовика XI, воспитанныхъ въ его школ, заботилась исключительно о сохраненіи порядка вещей, созданнаго предъидущимъ царствованіемъ, и враждебно относилась къ честолюбивымъ замысламъ Карла. Вторую партію составляли молодые любимцы Карла VIII, щеголеватые миньйоны съ распущенными нравами, о которыхъ иронически говорить одинъ современникъ:

Эти люди должны были сочувствовать отдаленному предпріятію, которое представляло имъ возможность окончательно овладть довріемъ короля и достигнуть почестей и славы; по свидтельству Гвиччардини [31] , одни изъ нихъ, кром того, были подкуплены Людовикомъ Сфорцой, другіе надялись получить помстья въ завоеванномъ королевств. Руководимые этими побужденіями, миньйоны Карла употребляли вс усилія, чтобъ поддержать въ молодомъ корол его честолюбивые замыслы. Людовикъ Орлеанскій (будущій Людовикъ XII), стоявшій во глав придворной молодежи, старался пробудить въ Карл страсть къ военнымъ упражненіямъ, и съ этою цлью устроилъ пышные турниры въ Ліон, гд жилъ король. Рыцари, переодтые Греками, Римлянами, Маврами, Турками, украшенные гордыми девизами, выходили ежедневно на арену, окруженную блестящею публикою [32] . Вдохновеніе поэтовъ, симпатіи дамъ были направлены въ одну сторону, къ завоеванію Неаполя. То прибгая къ вліянію метрессъ молодаго короля, то дйствуя на его воображеніе чудесными разсказами о почестяхъ и слав, ожидавшихъ его въ этомъ предпріятіи [33] , фавориты Карла воспламеняли его честолюбіе и увлекали его къ необдуманному походу. Скоро воображеніе молодаго короля разгорлось въ такой степени, что завоеваніе Неаполя не удовлетворяло уже его честолюбивыхъ стремленій: онъ предпринялъ намреніе изгнать Турокъ изъ Европы, овладть восточной имперіей, освободить св. землю изъ рукъ неврных [34] ; въ этомъ обширномъ план, завоеваніе; Неаполя являлось только незначительнымъ эпизодомъ. Идея крестоваго похода еще разъ возродилась въ воображеніи французскаго народа; но это была только минутная реакція противъ новаго порядка вещей, созданнаго ходомъ событій. Карлъ VIII, руководимый Брисонне и Вескомъ, поспшилъ однако же обратить въ свою пользу это неожиданное обстоятельство: прикрываясь религіознымъ характеромъ предпріятія, онъ могъ успшне домогаться субсидій отъ духовенства [35] , волновать массы, возбуждать въ нихъ сочувствіе къ святому длу. Ничто не было имъ упущено изъ виду, чтобъ склонить на свою сторону народныя симпатіи; заказаны были процессіи и публичныя моленія за успхъ, предпріятія; поручено было опытнымъ людямъ распускать подъ рукою слухи о томъ, что древнее пророчество предопредлило Карлу короны іерусалимскую и константинопольскую [36] . Появились въ печати памфлеты, заключавшіе въ себ предсказанія о несомннныхъ успхахъ короля въ его святомъ предпріятіи. Въ одномъ изъ нихъ, Андрей де-Винь разсказываетъ пророческій сонъ, въ которомъ, между прочимъ, христіанство взываетъ къ Карлу: «не ты ли тотъ великодушный мститель, котораго общала мн Сивилла, сказавъ, пятьсотъ лтъ назадъ, что меня вознесетъ на высочайшую ступень славы молодой король, по имени Карлъ, внчанный на тринадцатомъ году своей жизни?» [37] . Новое немаловажное обстоятельство явилось содйствовать ршимости Карла: къ нему прибыли послы

Людовика Сфорцы, правившаго Миланомъ за малолтствомъ герцога Джіованни Галеаццо, и который, тревожимый властолюбивыми замыслами, не встрчавшими поддержки въ Италіи, ршился прибгнуть къ помощи иностранцевъ. Въ длинной и напыщенной рчи, которую, можетъ быть въ изукрашенномъ вид, передаетъ на четырехъ страницахъ in 4 Гвиччардини [38] , послы Людовика Сфорцы старались убдить Карла VIII въ чрезвычайной легкости, съ какою соединено было завоеваніе Неаполя, и воспламенить его воображеніе блистательными тріумфами, ожидавшими его въ этомъ предпріятіи [39] . Противъ совокупной силы подобныхъ побужденій ничего не могли сдлать благоразумныя увщанія Анны Божё и старой придворной партіи. Умная дочь Людовика XI понимала, что итальянскій походъ, общая, даже въ случа удачи, только отдаленныя и сомнительныя выгоды для Франціи, въ то же время грозилъ существенною опасностью ея собственному положенію въ государств. Легко было предвидть, что молодые любимцы Карла VIII, овладвъ особою короля, постараются упрочить при немъ свое вліяніе ко вреду противной партіи; что Карлъ VIII, изъ благодарности къ миньйонамъ, поддерживавшимъ его воинственное ршеніе и раздлявшими съ нимъ труды и опасности предпріятія, по возвращеніи изъ похода не откажетъ имъ въ своемъ довріи; а въ такомъ случа, участь Анны Божё и ея партіи не представляла ничего утшительнаго. Движимая подобными соображеніями, дальновидная правительница употребляла вс усилія, чтобъ отклонить Карла VIII отъ его легкомысленнаго предпріятія [40] . Нкоторое время, дйствительно, молодой король находился въ нершимости: походъ то откладывали, то снова принимались за приготовленія [41] ; но наконецъ вліяніе любимцевъ одержало верхъ надъ благоразумными предостереженіями Анны Божё, и Карлъ VIII началъ дятельно готовиться къ походу. Съ Людовикомъ Сфорцой заключенъ былъ договоръ, по которому послдній обязывался дать Карлу свободный пропускъ чрезъ свои владнія, снарядить для него на свой счетъ отрядъ изъ 500 человкъ, дозволить ему вооружить въ генуэзской гавани нужное число кораблей, и снабдить его, до выступленія изъ Франціи, 200,000 дукатовъ. Карлъ VIII, съ своей стороны, обязывался защищать оружіемъ герцогство миланское и поддерживать въ немъ правительство Людовика Сфорцы. Независимо отъ того, Карлъ VIII обязывался особымъ актомъ уступить Людовику, тотчасъ по завоеваніе Неаполя, княжество Тарентское [42] . Чтобъ добыть необходимыя денежныя средства, Карлъ VIII занялъ въ генуэзскомъ; банк 100 т. дукатовъ, на весьма тягостныхъ условіяхъ [43] . Затмъ изданъ былъ манифестъ, которымъ Карлъ VIII объявлялъ во всеобщее свдніе, что предпринимая завоеваніе Неаполя, онъ не намренъ оскорблять свободу и независимость Италіи, а стремится только освободить Неаполь отъ ига узурпатора. При этомъ присовокуплялось, что немедленно по завершеніе итальянскаго похода, Карлъ VIII отправится на отыщеніе св. земли, оскверненной присутствіемъ неврныхъ [44] . Окончивъ вс эти приготовленія, Карлъ VIII принялъ личное начальство надъ войсками и выступилъ изъ предловъ Франціи.