Он был достаточно юн, чтобы все еще опасаться ее. Не так давно стал Эндером. Что еще он мог сделать? Он не желал принцессу, она даже не нравилась ему. Ее красота омрачалась характером, жестким, холодным и недобрым. Но времени на раздумья не было.

— В другой раз я обещаю взять вас куда бы я не отправился, к вершинам наслаждения, если таково ваше желание.

Ловким движением он наклонился и легко поцеловал ее. Это должно сдержать ее. Он снова начал отступать.

Он вскинула бровь.

— О нет. Этого и близко не достаточно.

Резкое движение ее запястья и лозы вокруг них поднялись, вцепились в его одежду и сорвали ее.

То, что произошло дальше, я смогла пропустить. Не очень то хотелось видеть секс сестры с Эшем.

Я закрыла глаза, и картинки померкли. Но стоило мне их открыть, как я была в его голове. Опять.

Он стоял над моим упавшим телом, Кассава перед ним.

— Они никогда не поверят тебе, Эндер. Мой муж будет думать, что они скончались из-за болезни. Весь мир будет так думать.

Он упал на колени и приподнял маленькую меня одной рукой. Королева убила детей? Как она могла? А затем он почувствовал дыхание под его рукой, девочка была жива.

— Ты оставила ее в живых?

— Да.

Задыхающийся крик вырвался из его груди, когда он прижал Ларк к себе, и вытащил меч другой рукой, направив его на Кассаву.

— Ты убила ее мать и брата. По праву, я могу убить тебя.

Кассава приподняла пальцем его подбородок.

— Кто тебе поверит, Эндер? Никто. Даже девчонка. Я забрала ее воспоминания. И воспоминания ее приятеля. Но оставлю твои. Да, я хочу наблюдать за тем, как ты страдаешь, думаю, это доставит мне удовольствие.

Острие меча не дрогнуло, находясь чуть выше левой груди королевы.

— Я могу убить тебя.

Но он засомневался, и этого было достаточно, что бы она сделала... то, что сделала.

Поблескивающее розовое свечение окружило ее как станное Северное сияние.

— Ты не можешь меня убить.

Его руки дрожали, и он опустил мое тело.

— Я не могу убить тебя.

Королева наклонилась вперед, с отвращением отклонив клинок.

— Ты в моей власти.

Он склонил голову, вина и стыд переполняли его. Он провалился как Эндер. Он позволил своим подопечным умереть, в то время, как развлекался с этой сукой. Важно ли теперь, что Беладонна скорее всего действовала по приказу своей матери? Уже нет. Важно было то, что он потерпел неудачу, что те, кого он должен был защищать, погибли по его вине.

— Я в вашей власти.

Я резко вынырнула из воспоминаний и оказалась лежащей на траве, обхватив руками бицепс Эша, в то время как вишневые лепестки кружили вокруг нас в разноцветном вихре, унося прочь мое дыхание.

Мы лежали на боку, лицом друг к другу. Лицо Эша было расслаблено во сне, а морщинки возле глаз разгладились. Он казался моложе, чем есть на самом деле, и волна жалости захлестнула меня. Повинуясь импульсу, я наклонилась и провела рукой по его щеке.

— Мне жаль, что она и тебе причинила боль.

Его веки дрогнули, и я отдернула руку, прежде чем он узнал, что я касалась его.

— Думаю мы на месте.

Я отпустила его руку, села и начала осмотривать местность, решив не обсуждать маленькое вторжение в его личное пространство. Возможно, если мы не будем об этом говорить, то сможем вести себя так, словно ничего и не было.

Мы были у основании горы, стоя среди вишневых деревьев, растущих в ровно посаженных рядах.

— Это не походит на место, которое они называли бы Шахтой.

С ворчанием Эш поднялся на ноги.

— Шахта внутри горы, Сеятель.

Он не сказал «идиотка», но это было ясно и без слов. Я глянула на него, жалость исчезла. Возможно, он не знал, что я видела его воспоминания. Возможно, так было даже лучше.

— Ну да, мы еще не проходили этого на уроках. Хочешь заполнить пробелы в моих знаниях?

Подняв глаза к небу, Эш произнес молитву, а затем дал мне знак следовать за ним.

— Шахта находится в середине горы и ведет к самому центру земли, где и возникает огонь. В остальном дом Саламандр довольно обычный. С одной стороны, он не сильно отличается от нашего, а с другой — не имеет ничего общего.

— Ничего непонятно. — пробурчала я.

— Скоро ты увидишь, что я имею в виду.

Я шла около него, играя поясным ножом.

— Ты думаешь, что они смогут нам помочь?

— Они должны.

Вот только это была неправда, и мне не нужно быть ясновидящей, чтобы знать это.

— Они будут думать, что мы заразны, не так ли? — прошептала я, видя сжатую челюсть Эша.

— Будем надеяться, что нет.

Мы подошли к большой плите из черного камня, встроенного в гору, гладкому и блестящему на солнце. Пламя было вырезано на нем наряду с мощными символами. Огонь и смерть, огонь и жизнь. Символы для всех четырех семей. Я пробежала пальцем по гладкой поверхности, пораженная теплом, исходившем от нее.