— Ну что молчишь? — не унималась Катюша. — Как неживая. Ведь все получилось. Спектакль на ура прошел! Ну чего кислая такая?

Стелла заставила себя улыбнуться:

— Устала я, Кать. Понимаешь, как будто бежала, бежала куда-то, из сил выбилась, прибежала и… не знаю куда.

— Да брось ты. На дискотеку пойдем? Скоро начнется.

— Нет. Я к Косте.

— Не пустят уже, Стел. Поздно.

— Пустят. Я уговорю.

— Значит, уезжаешь? — хмуро спросил Костя.

— Да. — Стелла теребила в руках край халата, не решаясь посмотреть парню в глаза.

— Так и не расскажешь ничего в милиции?

Она отчаянно затрясла головой.

— Я о тебе был лучшего мнения.

— Костя, ты слово дал… — с мольбой в голосе произнесла девушка.

— А ты подумала, что они еще натворить могут, если их не остановить? О других людях подумала? Или тебе плевать?

— Костя… Я не могу… Не могу, понимаешь? Я боюсь. Их уже пытались взять. И ничего не вышло. Я боюсь. Боюсь!

Он молча отвернулся к стене.

Стелла встала со стула:

— Прости, что я оказалась… не такой, как ты думал…

Он не ответил.

Кусая губы, Стелла шла к автобусной остановке. Костя не понял ее. Осудил. А она, когда рассказала ему обо всем, что с ней случилось, взяла с него слово, что он будет молчать… Он, такой честный, такой благородный, из-за ее трусости вынужден, как он выразился, укрывать преступников… Господи, как это все ужасно! Но она не может, просто не может поступить так, как он хочет. У нее нет сил и смелости вступить в борьбу. Хотя она прекрасно понимает, что он прав. Неужели она такая жалкая трусиха? Стелла остановилась, чувствуя непреодолимое желание вернуться в больничную палату и сказать: «Я готова!» — и увидела на противоположной стороне улицы… Анжелу. Скобелева, перекрасившаяся на сей раз в жгучую брюнетку, шла неторопливой походкой прогуливающегося человека и явно кого-то высматривала. Возможно, она просто приехала на дискотеку, поскольку была уверена, что и Стелла, и Костя мертвы. Но она же узнает, что это не так?! Ей кто-нибудь скажет! И тогда…

Стелла буквально подпрыгнула на месте и бросилась в ближайший переулок. Петляя и сбиваясь с дороги, она пешком добралась до Катиного дома. Несказанно удивив Катину маму, Лидию Федоровну, девушка побросала подаренные ей, погорелице, вещи в спортивную сумку, пообещала обязательно написать и, не дожидаясь Кати, умчалась на автовокзал.

— Пляши, старуха! — В голосе Дмитрия слышалась неподдельная радость. — Я вычислил, где он прячется. Сейчас заеду за тобой.

Ирина положила трубку и стала собираться.

«Нет, в самом деле, этому поганцу надо преподать хороший урок, — размышляла она. — С какой стати я должна оплачивать его долги?»

Забежав на кухню, она положила в Баськину миску свежесваренной, стывшей на окне рыбы и вернулась в комнату.

Честно говоря, Ирина не надеялась, что Святослава удастся отыскать, но раз уж это произошло… Пусть не думает, что может безнаказанно грабить честных людей! Настроение Ирины постоянно менялось: то она хотела, чтобы вора поймали, хотела плюнуть в его бесстыжие глаза и сказать, что о нем думает, то ей казалось, что лучше бы его не нашли. Черт бы с ним! У него неприятностей и так хватает… С потерей вещей она смирилась. Только иногда в ней поднималась глухая обида: «За что?» Но это чувство гасил стыд; она не помнила, кто из великих сказал: «Стыд — эго гнев, обращенный на самого себя», однако теперь во всей полноте осознала справедливость этого высказывания.

Когда они подъехали к мрачной хрущобе, затерявшейся в переулках, неподалеку от Ваганьковского кладбища, Ира уже не радовалась тому, что вор найден. Настроение ее вновь изменилось. Они поднялись на четвертый этаж по грязной, запущенной лестнице, и Дмитрий нажал на кнопку дверного звонка, который, как сейчас же выяснилось, не работал.

«Как у меня», — усмехнулась про себя Ирина. Дмитрий стукнул в обшарпанную дверь, и она тотчас же со скрипом отворилась.

По спине Ирины пробежал холодок. Она подняла удивленные глаза на Дмитрия и увидела, что он удивлен не меньше. Вдруг лицо его стало напряженным.

— Ни к чему не притрагивайся! — тоном, не терпящим возражений, приказал он и шагнул в темноту прихожей.

В центре запущенной грязной комнаты на полу, неестественно изогнувшись, лежал Святослав. Руки его были скованы за спиной наручниками, а ноги плотно, от щиколоток до середины икр, замотаны клейкой лентой. Голову его облеплял закрепленный на шее целлофановый пакет. Рядом валялся электроутюг, ножницы и грязная тряпка, видимо заменявшая убийцам кляп. На обнаженном торсе Святослава виднелись множественные следы пыток. Ира замерла, когда взгляд ее упал на разъятый в беззвучном крике или в последней попытке втянуть хоть глоток воздуха рот убитого. Ее замутило.

Дмитрий схватил Ирину за руку и потащил прочь…

Из открытого окна автомобиля прямо в лицо Ирине била струя свежего воздуха, а она все никак не могла избавиться от мучительной дурноты.

— Вот что, Ирушка, — очень серьезно сказал Дмитрий. — Запомни: никакого Святослава Клебанова ты никогда в глаза не видела и, естественно, не знала. Ничего он у тебя не крал. И вообще никто ничего не крал. Ты все перепутала. Ошиблась. Поняла?

Ирина кивнула.

— Забудь об этом. Прими ванну, глотни коньячку и баиньки! Поняла?