– Она сразу на турбазу поедет. У неё самолет по метеоусловиям задержался, не волнуйся, уже прилетела и едет сюда.

К шести часам поехали большой толпой на турбазу. У входа в зал стояли гости и ждали именинницу -принаряженные Шишкины: Петр и Федяка, невысокая, но по обличью явно Шишкина, женщина и внуки, правнуки и снохи.

Все окружили нарядную и торжественную Макаровну... поцелуи, объятья......-

– Танька,хватя уже ,винцо прокисня,за аменинницу надоть выпить!- Шустрый,лысоватый дедок нарушил процесс обниманий

– Вот,прохиндей ты Васька! В тон ему ответила баба Таня-айдате за столы!

В центре столов раставленных буквой 'П' стоял высокий стул:-

– Маманя это тебе,трон, чтоб тебя все видели!

Расселись,с шумом гамом, прибаутками, кое где были пустые места..

Пётр встал: -Позвольте мне как старшему...

– Петь, а чей-то ты в костюм при галстуке по жаре вырядился?
– ехидненько спросил какой-то рыжий мужик.

– Вась, помолчи... я как старший...
– и опять его перебили - в зал ввалилась шумная толпа цыган..

Были тут и разудалые цыгане, крупногабаритные, явно Шишкинской породы, цыганки и цыганята, все нарумяненные и ярко накрашенные. Вся эта гомонящая пестрая толпа ввалилась под аккомпанемент двух гитар, трех бубнов, одного баяна и балалайки.

– Ай нэ-нэ-нэ...
– пели цыгане, а вперед вышла статная широкоплечая цыганка, с большой грудью, размера восьмого и, поведя плечом, с подвываниями запела:

"В час вечерний в день веселья,

Собрались мы всей толпой

На прекрасный де-ень ро-о-ожденья

Нашей Тани до-о-орого-о-ой!"

Цыгане оглушительно вступили:

"Таня, Таня, Танечка, Танечка,Танюшка

Добрая, красивая...самая люююбимая!!"

Из-за спины цыганки важно выплыли две мелкие цыганочки с подносом, на котором стоял бокал, размером с поллитра, тут же раздался хлопок, в потолок полетела пробка... А самый крупный цыган налил полный бокал шампанским и с поклоном поднёс его Макаровне.

Все цыгане слаженно запели: -Пей до дна!
– сидящие за столами подхватили, и под такое хоровое пение баба Таня выпила шампанское и, озорно взглянув на цыган, с размаху швырнула его в пустой дальний угол, брызнули осколки, и все захлопали и заорали:

– На счастье!!

Тут же зазавучала "цыганочка" и цыгане начали плясать... это было фееричное зрелище. Плясали истово, особенно лихо получалось у детишек и цыганки с большим бюстом, та умудрялась и плечиками потрясти и частушки петь:

"Есть гитара у меня

Шаровары красные

Полюбил Татьяну я

Ох, огнеопасную!"

Дальше дружно шел общий припев:

– Цыганочка ока-ока, цыганочка черноока, цыганочка черная, погадай!

– Цыганочка Аза, Аза,кому раз кому два раза, а кому ни разу не дала...- тишина и дружное, -...поцеловать!

Солистка, забывшись в танце, начала поднимать юбки и за столами начали откровенно ржать, из под шикарных юбок показались не менее 'шикарные ножки'... явно сорок какого-то размера. А та всё поддавала жару, отплясывая и тряся бюстом... и тут одна грудь выскочила из большого выреза кофты и отлетела к столу....

Шустрый дед Аникеев, тут же подскочив, схватил её:

– От это грудя!!
– Он подбежал к цыганке, которая оттопырив край кофточки уже ждала его, засунул грудю в вырез, положил голову на грудь и сказал-:

– Всё, Танька! Меняю я тебя, это ж смотри какая подушка, почивать на ей как царевич-королевич буду!

Цыганка смачно поцеловала его в лысину, оставив красный отпечаток на лысине, и опять цыгане плясали и пели, напоследок спев хамскую частушку:

"Мимо нашего окна пронесли покойника

У покойника стоит выше подоконника!

– по одному начали плавно уходить из зала, солистка же напоследок села на шпагат, вызвав много восторга и криков -Браво!- низко кланялась и придерживала бюст.

Народ смеялся, многие вытирали слезы от смеха. Опять встал старшенький, Петр, теперь ему позволили поздравить мамулю, в зал по одному входили Шишкины, строго по очереди поздравляя бабу Таню: Людмилка, Федяка, Еленка. Все расцеловывали мамку, с большим букетом к матери подходил Колька:-

– А чего это, Татьяна Макаровна, у тебя сынок Колька лезет нахально без очереди?
– раздался мужской голос. У входа стоял ещё один Шишкин, ниже братьёв сантиметров на десять и не такой крупный, он не казался мелким, судя по всему, мужик был из породы худощавых, но жилистых, обличьем же он походил на бабу Таню.